Встретимся в полночь

Правда была в том, что Лаки, излучавшая сексуальность и уверенность со сцены, была фальшивкой. Я была проще, скорее девчонкой, чем дивой. Но теперь столько во мне стало образом Лаки, что я задавалась вопросом, где кончается он и начинаюсь я. Граница стала размытой, и лишь сегодня я смогла вновь увидеть ее – контраст между мной и Лаки еще никогда не был таким очевидным.

Провести немного времени с Джеком, погулять анонимно по незнакомому городу – знаете, в этом что-то было. Это отодвигало на задний план ЛАКИ! И очерчивало Ферн.

И… чем был этот поцелуй?

Чего бы я ни ожидала, он был особенный.

Должно быть, я смотрела на губы Джека, потому что он смущенно поджал их. Я вцепилась руками в металлические перила, заставляя себя остыть, любоваться открывающимся передо мной видом.

Кажется, он поверил моему объяснению про «любопытство». Уверена, множеству девушек было любопытно, каково целоваться с ним.

День был ясным – смог немного рассеялся, и пышная зелень холмов, острые, как бритва, здания и воды гавани Виктория сияли. Манили.

– Хочешь повеселиться? – спросила я, снова чувствуя внезапный порыв.

Джек постучал ладонями по перилам, тоже не сводя взгляда с города.

– Хочу ли я узнать, что ты предложишь?

Я оттащила его от перил и повела нас к центру террасы, на бетонную платформу.

– Ты раскрутишь меня, а я закрою глаза и вытяну палец. Мы отправимся туда, куда я укажу.

– Что, если ты укажешь на центр залива? – спросил он, совершенно сбитый с толку, но его губы уже изогнулись в улыбку.

Он был таким забавным. Готовым на что угодно. Его не волновало, что все это – дурачество. У него не было каких-то ожиданий.

Это оказалось так приятно.

Я прикрыла глаза левой рукой и вытянула палец правой вперед.

– Значит, пойдем в море.

Тишина повисла на секунду, потом он потянулся к моему плечу и талии.

– Ладно, – сказал он тихо и прямо над ухом. Что-то затрепетало у меня в животе, я втянула воздух. Ублюдок.

А потом меня начали крутить против часовой стрелки, ноги переступали, тело касалось Джека. Я засмеялась.

– Я скажу, когда остановиться!

Он не ответил, но продолжал крутить меня, и наконец, когда я почувствовала приступ дурноты, я закричала:

– Стоп!

Руки Джека тут же меня остановили, крепко удерживая на месте. Когда я открыла глаза, я увидела, что показывала на сушу с другой стороны пролива.

– Коулун, – сказал он, нахмурившись. – Я знаю, куда тебя там сводить.

Я вскинула брови.

– Туда, куда я указала.

– Это рядом.

* * *

Мы были на пароме.

Он скользил по воде тихо и медленно. Я глубоко вдохнула соленый воздух и выпустила его с громким, порывистым «пфффф», перегнувшись через перила так, что мои ноги оторвались от деревянной палубы.

Мне было хорошо, но одного взгляда на Джека хватило, чтобы понять: хорошо только мне. Он сидел на одном из сидений, старой деревянной скамье, покрашенной черной краской, и лицо у него было бледным.

– Ты в порядке? – спросила я.

Он кивнул с мрачной улыбкой, говорившей: «Держусь».

Я села рядом с ним.

– У тебя морская болезнь?

При словах «морская болезнь» его, похоже, затошнило.

– О, прости! – я похлопала его по руке. – Эта штука едва двигается, а ты, должно быть, крайне чувствителен.

Он тихонько кивнул и закрыл глаза, глубоко дыша.

– Зачем ты пошел на паром, если тебе тут так плохо?

После нескольких секунд он ответил, не открывая глаз.

– Потому что подумал, что тебе это понравится.

В груди загорелся огонек. Да этот парень три лестничных пролета тащил стиралку для пожилой дамы. Я посмотрела на него, на красивые черты его лица. Гладкий лоб, серьезные брови, чувственный рот.

«Ты целовал меня так потому, что я тебе нравлюсь?»

– Мне и правда нравится паром, – сказала я.

Еще один глубокий вдох.

– Хорошо.

Все в Джеке было очаровательным и притягательным, и его воздействие на меня тревожило.

Но это была не обычная ситуация. В обычной ситуации я была бы настороже. Но сегодня? Сегодня было сегодня. Мои правила тут неприменимы.

Я съем все булочки, рис и сладости. И впитаю каждую частичку жара, милоты и веселья с этим парнем. Я уйду так же быстро, как пришла, и запомню все, что будет.

Так что я отбросила осторожность, позволив ветру унести ее с этого парома.

– Ты мне тоже нравишься, Джек.

Произнести эти слова вслух было безумным актом свободы. Я не нервничала из-за этого – это казалось неправильно. Я уставилась на него, ожидая какой-нибудь комичной реакции: например, распахнувшихся глаз или того, что он подскочит с сиденья с криком «Что?!».

Я не ожидала, что его глаза останутся закрытыми, а на лице появится ужасная ухмылка. Я могла бы ударить его по этому идеальному лицу.

– Алло? – я ткнула его в руку.

Его лицо тут же расслабилось, и я пожалела об этом.

– Оставлю эту реакцию без внимания, раз ты почти при смерти, – пробормотала я.

Наконец он тихо сказал:

– Я не при смерти, – его глаза открылись, и он посмотрел на меня. Полуприкрыв веки, устало. Это не должно было выглядеть сексуально, но выглядело. – Я знаю, что я тебе нравлюсь.