Вспомнить всё

Я, Филос Диктос Тианский, видел Книги сивилл сам. Совета в них ищут многие виднейшие граждане Рима, особенно из числа сенаторов, однако мне доводилось видеть сивиллу собственными глазами, и потому я из собственного опыта знаю о ней то, что ведомо лишь считаным единицам. Знаю и ныне, состарившись – чего, к величайшему моему сожалению, не избежать никому из смертных, – готов поведать, как некогда, полагаю, исключительно волею случая, во время жреческого служения узрел, что позволяет сивилле заглядывать в будущее, что открывает перед нею коридоры времени… что унаследовала она от прежней сивиллы, сивиллы Дельфийской, пророчествовавшей в столь высоко почитаемой нами стране, в Греции.

Известно об этом немногим, и, весьма вероятно, сивилла, дотянувшись сюда сквозь время, сразит меня, отважившегося заговорить в полный голос, насмерть, дабы я умолк навсегда. Может статься, меня найдут над неоконченным свитком с головой, треснувшей, точно одна из переспелых левантских дынь, столь любимых средь нас, римлян… но, как бы там ни было, я свой век прожил и потому продолжаю без страха.

Тем давним утром, за завтраком, мне случилось повздорить с женой. Тогда я был еще вовсе не стар, а ужасающее убийство Юлия Цезаря только-только свершилось, и никто в Риме даже не подозревал, чьих это рук дело. Государственная измена, убийство небывалой жестокости – тысяча колотых ран на теле человека, явившегося привести в равновесие пошатнувшееся общество… причем с ведома, с одобрения обитающей в храме сивиллы! Мы ведь прочли, что написала она по сему поводу, и знали: она ждет и переправы с войском через Рубикон, и похода на Рим, и принятия Цезарем императорского венца… венца Цезаря.

– Дурень ты безмозглый, – объявила тем утром моя супруга. – Если сивилла настолько мудра, как тебе думается, что же она о покушении заранее не догадалась?

– Возможно, и догадалась, – возразил я.

– А по-моему, обман это все. Надувательство, – сказала жена, Ксантиппа, по обыкновению отвратительно сморщив нос. В отличие от меня принадлежит… вернее, принадлежала она к высшим слоям общества и никогда не упускала возможности об этом напомнить. – Вы, жречество, выдумываете и пишете все это сами, и туману в пророчества подпускаете специально: как хочешь, так, дескать, и понимай. Морочите голову гражданам… Особенно состоятельным!

Под последними имелась в виду главным образом ее родня.

– Сивилла вдохновлена свыше, – горячо заговорил я, вскочив из-за стола, – она – провидица, и будущее ей открыто! Очевидно, предотвратить убийство нашего великого, всенародно любимого вождя оказалось не в человеческих силах.

– Жульничество эта ваша сивилла. Сплошное жульничество, – заявила жена, в своеобычной жадной манере намазывая маслом очередную булочку.

– Я сам, своими глазами видел великие книги, и…

– Откуда ей известно будущее? – оборвала меня жена.

Увы, этого я, говоря откровенно, не знал и приуныл несказанно. Нечасто, нечасто мне, жрецу, служителю Кумской сивиллы, служителю Рима, доводилось испытывать столь жестокое унижение!

Закусив губу, я направился к выходу.

– Деньги, деньги… вот настоящая ваша святыня, – бубнила жена мне вслед.

Невзирая на то что снаружи едва занимался рассвет – прекрасная Аврора, богиня утренней зари, только-только осияла землю лучами солнца, почитаемыми среди нас священными, навевающими множество боговдохновенных видений, – я двинулся, причем пешком, в наш великолепный храм, на службу.

К храму я подошел первым, если не принимать во внимание вооруженную стражу, околачивавшуюся снаружи. Изрядно удивленные моим явлением в такую рань, стражники узнали меня и почтительно склонили головы. Кроме жрецов, служителей Кумской сивиллы, внутрь не допускался никто, будь он хоть самим Цезарем.

Переступив порог, я направился в просторное сводчатое подземелье. Вокруг клубились таинственные испарения; впереди, в полумраке, влажно поблескивал исполинский каменный трон прорицательницы, озаренный скудными отсветами нескольких факелов…

И тут я, сбившись с шага, замер на месте, как вкопанный: взору моему открылось нечто доселе невиданное. Сивилла – длинные черные волосы собраны в тугой узел, плечи укрыты одеждами – как всегда, восседала на троне, слегка подавшись вперед… но на сей раз отнюдь не в одиночестве.

Перед троном ее, внутри округлого пузыря, стояли два существа. Издали оба напоминали людей, но в каждом сверх человеческого имелось кое-что… даже сейчас затрудняюсь сказать, что именно, однако то были отнюдь не смертные. То были боги. Узкие щели без зрачков на месте глаз, вместо рук – клешни наподобие крабьих, рты – всего-навсего углубления… и я, отметив сие, осознал: да они же – о боги, не про нас будь сказано! – немы! Нет, с сивиллой они разговаривали, однако для этого им требовалась длинная бечевка со странным крохотным ларчиком на каждом конце. Одно из созданий прижимало ларчик к виску, а сивилла, словно бы слушая, держала у уха второй. Оба ларчика украшали ряды цифр и пуговок, бечевка вилась спиралью, лежала на полу кольцами, что позволяло растягивать ее в длину по мере надобности.