Всматриваясь в пропасть

Май переступил границу весны и лета. После череды прохладных дней с дождями и посланиями упрямой зимы в виде внезапно пролетающих, коротких метелей вдруг с полотна синего неба победно заглянуло в окна яркое солнце.

Ирина стояла на балконе с телефоном в руке и напряженно думала о том, продолжать ли истязать медсестру Зинаиду своими ежедневными вопросам или сделать небольшой перерыв. Зинаида проявляла ангельское терпение, хотя каждый разговор начинала словами: «Опять вы? Господи, как же не надоест» – и завершала: «Мне пора. И больше не смейте сегодня меня отвлекать». Ира благодарно цеплялась за слово «сегодня». Значит, завтра можно. А из того, что Зинаида говорила в промежутках, вытекало одно: Алексей идет на поправку. Вагранян по очереди снимает свои многочисленные вопросы, и близится день, когда он сообщит дату выписки.

Как сухо заметила по этому поводу Марина: «Григор выпишет Алексея тогда, когда будет уверен, что речь идет о всесторонней, окончательной полноценности. Для Григора это вопрос собственной состоятельности. А дело к тому, сама, наверное, видишь».

Марина с Григором расстались, и это такое ледяное поле, на которое никому не ступить для обсуждений, вопросов или сочувствия. Ира даже не пытается.

Она еще раз взглянула в прищуренные глаза ликующего солнца и набрала номер Валентины. В такую погоду они с Ваней наверняка пойдут на прогулку. Нужно сказать им, чтобы не забыли мобильные телефоны, чтобы положили в самые доступные места, чтобы смотрели по сторонам… Да, и чтобы в случае чего сразу звонили ей.

Валентина, как всегда, обрадовалась ее звонку и сообщила, что они уже заходят в метро. Решили съездить в кафе-мороженое. Это в двух остановках от дома. Ира по привычке сначала испугалась, как начинала волноваться при каждом их решении, но потом согласилась с тем, что это здорово, и попросила назвать адрес кафе.

В тот день у Ирины была лекция. Перед началом она положила телефон перед собой, отключив звук звонка… Увлеклась, на дисплей взглянула только через час: там три пропущенных звонка от Валентины и СМС: «Тут Стелла». Первый звонок пятнадцать минут назад.

Ирина сказала студентам, что ее срочно вызывают по важному делу, вылетела из аудитории, на ходу нажав номер Марины. Та, к счастью, была еще дома.

– Что делать, Марина? Звонить в полицию, Земцову, Кольцову?

– Никому не звони пока, – после паузы произнесла Марина. – Не хватало еще ребенку облавы и зрелища, как его мать тащат в автозак. Она пока ничего страшного не сделала, иначе Валентина написала бы иначе. Возможно, пришла посмотреть на сына. Из каких соображений, понятия не имею. Может, вообще просто фотку сделать, чтобы показать в своем идиотском блоге. Мне Сергей говорил, что с нее сняли домашний арест. Ты поезжай туда, старайся вести себя очень спокойно. На машине доедешь за десять минут. А я возьму такси, так получится быстрее, у моей машины что-то с тормозами. Из такси позвоню Сергею.

Когда Ирина влетела в полупустое кафе, она увидела такую сцену. Ваня и Валентина сидели за круглым столиком, перед ними – вазочки с почти нетронутым мороженым. Стелла стояла рядом и что-то негромко и быстро говорила. В широко распахнутых глазах Вани был страх.

Еще посетители – семья за столиком неподалеку – продолжали спокойно есть, за стойкой с напитками и соками парень в форме бармена меланхолично постукивал ножом для колки льда и раскладывал кусочки в высокие стаканы. У стойки сидели три девушки и два парня. Все присутствующие явно не видели ничего тревожного в поведении Стеллы.

Ирина постаралась пройти совершенно бесшумно к столику рядом, присела на краешек стула, достала телефон. Надо послушать, что она говорит. Может, все безобидно, какая-то постановка Стеллы для стрима.

– Валентина, вы меня или не слушаете, или не хотите понимать. Повторяю для не сильно продвинутых. – В голосе Стеллы звучало явное раздражение. – Меня больше не обвиняют в похищении Ермилова. Они взяли реального подозреваемого. Это секретная информация, но я вам ее открываю. У меня алиби. По другому делу я уже тоже жертва, а не соучастница. И поэтому я на свободе с чистой совестью. Даже помогаю следствию поймать преступника. Я просто хочу видеться с сыном. Уже без всяких к тебе претензий. Не нужна мне твоя квартира, мне бы от вашей грязищи отмыться. Но мне в опеке сказали, что вопрос с моими посещениями сына не может быть даже рассмотрен, если я не смогу найти с ним контакт. Как мне его, блин, искать, если ты меня на дух к нему не подпускаешь?! Если забиваешь ему мозг своими бреднями, какая я злодейка. Мы же женщины, мы обе родили сыновей. Ты должна знать, какой это грех – отбирать дитя у матери.

– Стелла, очень прошу тебя в очередной раз. Уйди сейчас, ребенок уже дрожит от страха. Мы поговорим с тобой по телефону потом.

– Он дрожит, потому что ты держишь его взаперти. Боишься не только на дачу вывезти, но и вообще свежим воздухом не даешь подышать. Говорю же: я сняла прекрасную дачу, в экологически чистом месте. Мы там будем ходить в лес, на озеро…