Вскормленные льдами

…20 августа. Выходим. Направление на юго-запад. Не прощаюсь. Леваневский».

Увидев, что капитан перечитывает записки, Шпаковский принялся успокаивать:

– Да найдём! Там льды старые. Основательные, паковые. Мы как взлетели, сразу банку с маркером уронили. Понимаешь, да? Чтоб не возле самого самолёта, но и недалече.

– Ты уже говорил. Но отыскать всё равно будет непросто.

– Отыщем. Никуда он не денется. Из Арктики.

Великая сибирская полынья

– Узэнько, узэнько! – бормотал капитан, рассматривая изображение, передаваемое беспилотником. – Но уж лучше, чем ничего.

Полынья, та, которая «Великая», оказалась совсем не великой – относительно узкая полоска вдоль материковой линии, между припаем и нависающим с севера обширным массивом. Не без сюрпризов… которые уже не пугали, к ним привыкли и со знанием дела, перекладкой руля, обходили – если какую из шальных льдин закручивало течением, затягивало в кильватер или спутным потоком кидало «под колёса» позади идущему.

Так что ход держали хороший. Любо-дорого!

Зиновий Петрович мог радоваться, что, по крайней мере, в кильватерной колонне, на малых и сверхмалых дистанциях, его корабли теперь заткнут за пояс любого, самого разопытного флотоводца. И эта чёткость взаимодействия держалась не только благодаря супер-пуперским радиостанциям. Была уже выстраданная опасностью и льдами практика. Да и Рожественский, что бы там ни говорили по эскадре о его сволочном характере, «накрутил хвосты» бездельникам и неумехам – теперь при маневрировании полагались не только на беспроводную связь, но и на семафоры.

Невзирая на то что до Берингова пролива оставалось пройти чуть больше тысячи миль, все уже мысленно были в Тихом океане. Думая о предстоящих сражениях. Война уже гуляла на устах, она щупалась руками, при начавшихся тренировках орудийной прислуги, зримо глядела медными футлярами полузарядов, стоящих рядками в снарядных кольцах «чемоданов».

Адмирал, дождавшись более чистых вод по курсу, получив на то и подтверждение с ледокола, рьяно занялся эскадренным маневрированием.

Воздушная разведка гарантировала бассейн с не менее чем десятимильной шириной, вытянутый на все тридцать, а то и больше.

«Черноморцы» послушно изображали из себя неприятеля, а отряд броненосцев на больших скоростях «вальсировал» вокруг, накручивая коордонаты.

Впрочем, издалека эволюции особо резвыми не казались.

С ушедшего вперёд миль на шесть «Ямала» броненосцы выглядели, как серые увальни на поверхности моря, пачкающие дымом рассвет. Пожалуй, только «Ослябя» отличался более светлым пятном.

Черто́в с помощником для удобства вышли на открытый балкон сразу за крылом мостика. Стояли, курили, смотрели в бинокли, как эскадренные броненосцы, разойдясь фронтом, накатывали с кормового сектора на створенные в кильватерном строю пароходы, потом резко совершали поворот «все вдруг», выстраиваясь в линию, условно сосредотачивая огонь на концевом «противнике». Потом снова перестраивались, опережали, охватывая голову колонны. И так по нескольку заходов.

Пароходы практически постоянно держали не меньше тринадцати узлов, изредка совершая незначительные отклонения и лишь однажды проделав какую-то контрэволюцию. Явно по приказу с флагмана.

Медленно… постепенно, не прекращая экзерсисов, группа кораблей и судов нагоняла ледокол.

– Слышь… – Шпаковский был без перчаток (а мороз покусывал), поэтому он то и дело перехватывал бинокль то левой, то правой, попеременно грея руки в карманах. – Холодрыга!

– Слышь! – повторил он. – А ребята неслабо насобачились ходить плотным строем. Смотри, и не только хвост в хвост. А и при перестроениях не особо размыкаются.

– Бояться перестали. Понимают друг друга. И пошагово по радио предупреждают о манёвре, – видимо, капитану надоело наблюдать за снующими вдалеке жирными утюжками. Отвернулся, прислонившись спиной к стальному лееру, закуривая. – Всё забываю спросить – что Рожественский сказал о находке? Наверно, ничего интересного, раз ты молчишь?

– Ну да. Поначалу он вообще не впечатлился. Хрен его знает, может, линкор ракетный ожидал. А тут леталка какая-то. Правда, когда я ему привёл длину-размах, массу и скорость этого практически воздушного корабля, он немного покудахтал, охая – оценил.

– Зря ты ему… Нефиг бы ему знать подробности. Меньше знаешь, дольше спишь.

– Да что уж… – Шпаковский снова прильнул к биноклю, в этот раз долго всматриваясь, всё так же шипя на мороз, отогревая руки. И лишь минут через десять подал голос: – Наигрался Зиновий с пароходами. К нам трюхает.

При двенадцати узлах «Ямала» семнадцатиузловый, практически максимальный ход «бородинцев» сближение подзатянул.

Успели перечаёвничать в «ходовой» с прочей послеморозной физиологией. Вышли наружу, когда корабли уже были совсем близко.