Вскормленные льдами

– Не обязательно, – подтвердил инженер, – просто надо будет ввести ещё одну переменную. Вообще система позволяет работать по разным векторам. РЛС будет удерживать контакт с целью и огневой позицией. Или, например, с двумя целями и с двумя же огневыми позициями. Бортовой компьютер, выступая в роли ПУО, произведёт быстрый расчёт, как-то: постоянно меняющуюся дистанцию и дирекционные углы, выбирая упреждение и даже учитывая поправки на метеоусловия. Приказ на открытие огня следует производить по выработке огневого расчёта. При корректировке по всплескам следует учитывать изменения по фронту и глубине.

– Ух ты! – Уважительно покачал головой Шпаковский. – Но мы ж не будем постоянно…

– Совершенно верно, – как само собой подтвердил инженер, – в нашем случае, на начальном этапе, просто требуется помочь артиллерийским офицерам и комендорам приобрести определенный навык работать на больших дистанциях.

– Давай на связь Рожественского, – не стал тянуть капитан.

* * *

– Ну, что. Айсберги Рожественский победил! – по прошествии трёх часов «торжественно» заключил Черто́в.

Эскадра выстраивалась в походный ордер. «Ямал» обошёл колонну, занимая своё место в «голове». На кораблях банили орудия.

Инженер сдержанно улыбнулся на сарказм капитана, покачав головой:

– На самом деле одних лазерных дальномеров для успешной стрельбы мало. Броненосцы имеют собственную систему управления огнём, и наши дальномеры просто не вписываются в неё, служа лишь сторонней правкой точности и данных по цели. А все огневые расчёты наверняка производились штатно. То есть, получив необходимые параметры, старший артиллерийский офицер вручную (на бумаге) проводил нужные для наведения орудий вычисления. По уму бы их и калькуляторами оснастить. И для баллистики имеются специальные формулы…

Черто́в неопределённо махнул рукой, соглашаясь:

– Всё верно. Только им это всё до первых залпов, а потом начнут палить по всплескам на глазок. Но, коль уж надо – дадим. И сделаем чего необходимо, – и указал на мерцающий экран планшетника, – вот вы и сделаете.

* * *

Через двое суток увидели скалы острова Врангеля… прибитые снегом, обрамлённые белой подушкой прибрежного льда, который не давал подойти ближе к берегу и укрыться «тенью» возвышенности от усилившегося норда.

Обосновались, став на якоря, в подобии заводи у изогнутой линии припая.

Забереги – полосы льда, вытянувшиеся от скал оконечности мыса Блоссом, образовали удобную акваторию, где тёмно-зелёные во́ды, несмотря на ветер, морщинились лишь рябью, оббегая замершие на стоянке корабли, увлекаемые дальше, дальше, пенясь барашками к середине пролива Лонга в сторону чукотских берегов. И только уж там росли набирающими силу волнами.

Слепило солнце, температура упала ниже десяти, но неожиданно стылый норд пробирал, пронзал, вгрызался под одежды, и казалось, что ми́нуса на все двадцать.

Погрузка угля (а для трёх кораблей такого водоизмещения – это несколько часов работы с участием практически всех членов экипажей) превратила тихую заводь в сущий бедлам, нарушив вековую природную гармонию.

Чадили броненосцы, пыхтели паровики-шлюпки, катера, снующие туда-сюда, набитые мешками с углём. То и дело слышались гудки, свистки, лязг работающих судовых кранов, скрип талей, многоголосый гомон и отдельный лай команд.

Погрузка угля и без того весёленькое занятьице, для матросов – надрывный труд, оседающий пылью, пачкающий лёгкие, сплёвывающий, высмаркивающий тягучее серое, чёрное…

А при коварном морозе, когда первый осиленный десяток мешков разогревает, распаривает… и исходящие по́товым паром расхристанные мужики глотали хрустальный воздух, выстуживая бронхи, подмораживая руки и обветренные лица.

И уже слышались первые сухие покашливания-кашли, простывшие сиплые окрики.

Высунувшийся наружу Рожественский, мгновенно посинев и захлюпав носом, приказал чаще менять матросов, давая им возможность отогреваться в тёплых кубриках. А после бункеровки позволил налить «для сугреву».

И это была не неожиданная гуманность, а трезвый расчёт – адмиралу не нужны были разлёгшиеся по лазаретам с простудами и горячкой матросы. А обещанный «сугрев» добавит прыти.

Не отказался Зиновий и от своих планов перекрасить корабли, несмотря на скверные погодные условия. Так как считал, что уже за углом мыса Дежнёва эскадру могли ожидать японские корабли, и времени на подобные мероприятия у него просто не будет.

Перелицовку, под руководством и режиссурой унтеров, у которых в руках были эскизы нанесения тактической маскировки, начали с надстроек, дымовых труб, мачт.

Корабли облепили матросы с вёдрами, кистями, закрашивая, мазюкая, елозя… превращая белого красавца «Ослябю» в серо-чёрно, грязно-белый хаос из полос и изломанных линий.

Рожественскому подкинули хорошую дизайнерскую подборку – несколько вариантов раскраски, чем адмирал и воспользовался в полной мере. Теперь каждый борт «бородинцев» получал свой индивидуальный рисунок.