Вскормленные льдами

«Важно, что России от этого „пирога“ остаётся лишь то, что мы имеем непосредственно тут в Петербурге – сержант-морпех с его выучкой и образцами оружия. И господин Гладков с компактным прибором – с этим „ящиком Пандоры“, наполненным тайными и перспективными знаниями. Так или иначе, последствия могут быть ужасными. И не следует ли принять меры? Заранее…»

Неожиданная собственная прозорливость ему понравилась. А решительные планы, что вдруг назрели в его голове, прибавили уверенности, развеяв хандру.

Небольшая оговорка была лишь в том, что на нечто подобное ему ранее намекал и Ширинкин, но на то они и нужны – советники да помощники.

Взялся за колокольчик – вернуть генерала… а тот, оказывается, далеко не ушёл, терпеливо ожидая в приёмной.

Море Лаптевых. Находка во льдах

– Самолёт! – вскричал Шабанов. – Это же крыло торчит на изломе!

Кто-то присвистнул, кто-то матернулся от избытка в голове и ограниченности на устах.

Поспешили подойти ближе (бежать по снегу не получалось), узнав в одном из сугробов отваливавшийся от крыла двигатель с огрызком лопасти пропеллера.

Шабанов склонился над ним, расчистив снег, разглядывая. Постучал по дюралю:

– Это как бы не начало… середина двадцатого века. То бишь он не с нами одновременно сюда свалился.

– Он разбился?

– Посадка была жёсткой, но посадка, – навскидку оценил пилот, – хвост отвалился сразу. Потом надломило крылья, сорвало движки. Но дура здоровенная, сразу даже не определю тип. Но красным покрашен – полярник.

– Тут номер на крыле! – прокричал подлезший под плоскость Волков. – «Эн» или «ха» двести девять! Короче, сами гляньте.

Метались лучи фонариков. Метнулся под крыло Шабанов:

– Ёшкин кот! Н-209. Не может быть! Ребята, это самолёт Леваневского! Во дела!

– Кто такой Леваневский?

– Погоди, – Шпаковский тоже убедился, сунувшись под плоскость, – я в тырнете читывал, что его вроде бы уже где-то в Канаде обнаружили. Или я чего-то путаю?

– Ага, – покривился Шабанов, – обломки его четырёхмоторного ДБ-А случается – находят. То тут, то там. А он здесь, оказывается!

– Я бы не стал делать столь быстрых выводов, – рассудительно, со значением заметил инженер, – мало ли как время закручивает свою спираль. Могу лишь предположить, глядя на то, как его замело и приморозило – он тут давно. Если логично отступить временно́й промежуток – восемьдесят лет. Примерно. А ведь они могли при ударе погибнуть… и быть всё ещё там!

Никто не стал цепляться к «спиралям времени», хотя обратили внимание.

Просто уже по-иному взглянули на возможно чьё-то «надгробие», невольно замолчав, затаив дыхание. Слышно стало, как ветер тихо несёт морозную позёмку, зернисто щекочущую оголённую дюраль. И аллергическая пятнами луна, выглянув из-за тучи, добавила мертвенной желтизны. А они стояли застывшими фигурами в световых кругах собственных фонариков, ну точно, как в той «Туманности Андромеды», у вроде бы вполне узнаваемого, но такого чуждого летательного аппарата. Потерпевшего аварию. Неизвестно когда и где.

– Эй, парни! – тихо нарушил молчание вездесущий старлей. – Кто-то выжил.

Все с содроганием подумали об одном и том же, кинувшись на другую сторону фюзеляжа, но разочарованно уставились на две запорошенные пирамидки, сооружённые из кусков обшивки. Могилы.

Шпаковский шоркнул рукавицей по плоскости одной, светя фонарём, затем расчистил надпись на другой:

– Кастанаев и Левченко.

– Расскажете, а? – почти моля попросил Волков.

– В 1937 году пропал самолёт, совершавший перелёт из Москвы в США через Северный полюс, – коротко посвятил Шпаковский, – командир Сигизмунд Леваневский. Экипаж…

– Шесть человек, – подсказал Шабанов.

Немного помолчали, стоя над могилами. Наверное, как и положено.

– Они ушли, – тихо проговорил Шабанов, – похоронили своих и отправились на материк. Они не стали бы оставаться тут. У них были нарты, припасы, палатка и даже клипербот.

– Надо пробраться внутрь, – уместно предложил Осечкин (кстати, единственный взявший на всякий случай лопату), – может, удастся узнать чего больше.

– Как? Его совсем засыпало. И лопата твоя побоку.

– Через фонарь кабины, – подсказал Шабанов, – при ударе наверняка высыпались стёкла. Может, поэтому погибли только штурман и-и-и… по-моему, второй пилот. Надо же! Я буквально неделю назад про них читал материалы.

И пояснил, увидев вопросительный взгляд инженера:

– На разведку же ваши беспилотники гоняют. Нам работы минимум. А чем ещё безделье занять. Вот и выискивал все, что есть по пропавшим в Арктике. Ещё подумал – вдруг мы не одни. А знаете! Это ж был коммерческий рейс. Там внутри дорогущая пушнина должна быть, мелочь всякая и даже золото!

– Значит так, – взял бразды правления начбезопасности, увидев, как все стали «хлопать ушами» от возможных ништяков, – первое, что навскидку из ценностей я вижу – это четыре авиационных движка. А то мы хотели одного их своих «Макаров» под разбор отдавать на завод. А тут на тебе – четыре предметных экспоната, да ещё и в культуре производства начала века.