Всюду жизнь

Но Федор любил эту забирающую все силы работу. Он любил шумную, разношерстную ватагу своей смены. На плотине снова встретил Федор старых друзей из первого десанта и очень обрадовался им. Люди, с которыми ты вместе работал, переживал трудности, спал у одного костра, вместе добивался успехов, навсегда становятся тебе дорогими и близкими, как родные братья. В смене Федора возглавлял бригаду старейший гидростроитель Иван Бутома, с ним работали его сын и двое внуков. Степан Шешуков стал водителем самосвала. Женился. У него родился сын, но Степан остался таким же энергичным вожаком комсомольцев на плотине. Нелегкое это дело — командовать сотней людей! Каждого надо обеспечить жильем, многие приехали с семьями, приходилось ожесточенно спорить с начальством и добиваться места в детском саду, который не мог вместить всех детей. Федор отвечал и за то, чтобы рабочие вовремя и хорошо были накормлены, должен был заботиться о машинах для перевозки людей на работу и с работы, согласовывать с проектировщиками все отклонения от чертежей, создать смене фронт работы, и чтобы все механизмы действовали бесперебойно, и заработки были высокие. Десятки, сотни проблем ежедневно, ежечасно возникали перед ним, и он с упоением бойца набрасывался на них, чтобы смести их с дороги. Ему доставляло огромное наслаждение вести свою смену, вооруженную мощной, ревущей техникой, на штурм не тронутых от сотворения мира горных пород, на укрощение могучей реки. Он часто садился за рычаги экскаватора или баранку самосвала, чтобы всеми мускулами своего сильного тела ощутить радостную дрожь преодоления сопротивления огромных каменных глыб, — это пробуждало в нем победное, вдохновляющее чувство покорителя косной, инертной природы, и он орал, хохотал и пел, переполненный ликованием.

— Лети, падай вниз, бесформенный, ленивый обломок диабаза, ложись в плотину, работай на пользу людям!.. Все! Плюхнулся!.. Да здравствует солнце, да скроется тьма!..

Вот она, та жизнь, о которой он мечтал: потная, соленая, захватывающая, героическая!

Как же сладко было после такой работы, вытянувшись на койке, чувствовать, как болят, отходят и расслабляются натруженные мышцы! Он проваливался в сон внезапно, будто падал с гребня плотины в черную реку беспамятства, и спал как бог, пока его не поднимал неистово задребезжавший будильник.

Поселился он в шоферском вагончике вместе с Алексеем. Брат поступил на курсы шоферов, и Федор ревностно наблюдал за его учебой, помогал разбирать электрические схемы, возил с собой в кабине самосвала, показывая, как надо орудовать рычагами управления. Заставил Алексея брать в библиотеке книги и требовал рассказывать о прочитанном. Водил его в кино и после расспрашивал об увиденном, учил разбираться в содержании фильмов. Строго следил, чтобы тот не связывался с шалопаями, занимался спортом. Непривычный к такому напряженному ритму жизни, брат ныл и жаловался, что просвета не видит, грозил, что сбежит домой, но Федор был беспощаден:

— Хочу сделать из тебя человека, дурья ты башка! Потом благодарить будешь!

Через месяц Григория выписали из больницы, Федор на катере отвез его домой. Отчиму сделали протез-бутылку, он стал учиться ходить, но долго не мог привыкнуть к нему, стеснялся показываться на людях, больше сидел на крыльце под навесом, тоскливым, потухшим взглядом уставившись в одну точку, и большим охотничьим ножом строгал сосновое полено, превращая в стружки, а сострогав полено до спички, выбрасывал, брал из кучи приготовленных на растопку дров новое полено и принимался строгать. Бессмысленное, отупляющее занятие. Только для того, чтобы отвлечься от безотрадных, гнетущих мыслей.

Катя лето провела в Крыму. Вначале она часто писала Федору длинные ласковые письма, постепенно письма приходили все реже, становились короче, небрежнее, суше. Федор не знал, чем объяснить эту перемену, тревожился, все сильнее тосковал по Кате, в августе даже хотел бросить работу и уехать к ней, но начальник строительства и парторг уговорили его не покидать стройку в самый ответственный период: надо было до начала зимнего ледостава сомкнуть береговые части плотины и перекрыть проран, вновь оградить котлован перемычками и отвести реку в строительную траншею. Не вызывать же из отпуска инженера, который впервые за три года уехал отдохнуть!

В конце сентября на стройку прилетел Тимка Шурыгин. Он защитил диплом, распределился на Сибирскую ГЭС, побывал дома и теперь был готов работать на стройке до конца. Собрались инженеры с плотины и совершили над Тимкой торжественно-веселый обряд посвящения в гидростроители.

Федор сдал Тимофею свою должность, ему же поручил брата Алексея и уехал в Москву.

Глава шестнадцатая

1

Вестибюль института был заполнен шумной, оживленной толпой студентов, съехавшихся после каникул и практики, загоревших и возмужавших. Пробираясь через толпу, Федор со всех сторон слышал радостные возгласы приветствий, поздравления, которыми обменивались молодые люди.

— Петро, здорово, дружище!

— Вовочка, милый, да тебя не узнать! Где же твои кудри черные до плеч?