Всё ещё живы. Всё ещё чувствуем (СИ)

— В таком случае я буду выглядеть хуже, когда побои сойдут? — я приподняла брови, и, вздохнув, слегка пригладила волосы лежавшей неподалеку расческой. — Пошли, нас все ждут. Посижу там немного, и пойду обратно в комнату.

Я уже направилась к двери, как вдруг Стив тронул меня за локоть.

— Возьми, — он накинул на меня свою рубашку, и с абсолютно каменным лицом вышел из комнаты.

— Ну, спасибо, — фыркнула я ему вслед, и тоже двинулась вперед.

Выйдя из комнаты, я услышала громкую музыку, играющую где-то внизу. Дом был погружен в полутьму, и только неяркие светильники на стенах позволяли мне не свалиться по пути, запнувшись за что-нибудь.

— Хэй! Элен! — Салли уже была навеселе. в её глазах плескалось безумное счастье и веселье. — Присоединяйся!

И я увидела, что почти вся комната заполнена танцующими людьми. Такое было для меня весьма неожиданно. После того, как Салли громко произнесла моё имя, все взгляды вперились в мою сгорбленную фигуру, вовсе не жаждущую внимания.

— Иди к нам! — Кэт, слегка пританцовывая, весело улыбнулась, махнув мне рукой.

Я мотнула головой, оставаясь на месте. Не хватало ещё танцевать в таком состоянии. Стива в этой кромешной темноте, кишащей людьми, видно не было. Джейн сидела в стороне, и внимательно наблюдала за предметом своего вожделения. Ей стоило прекратить прожигать Майка взглядом, пока Салли не заметила.

— Элен, — кто-то тронул меня за руку, и я обернулась. Стив, приложив палец к губам, коварно усмехнулся, утягивая меня в темноту дома. Я не сопротивлялась, потому как громкая музыка уже начинала действовать мне на нервы. Впрочем, ушли мы от танцпола недалеко, и музыку было хоть приглушенно, но слышно. Мы вышли на застекленную веранду. Я вгляделась в маленькие фонарики, находящиеся среди густых зарослей цветов, у забора. Здесь было тепло, но не душно, и вся атмосфера момента увлекала меня в такое блаженство и спокойствие, что я первый раз за весь день улыбнулась искренне и от всей души.

— Давай присядем, — Стив, не отпуская моей руки, опустился в плетеное кресло, увлекая меня за собой. Оказавшись на коленях парня, я снова подумала, что мне жутко неловко, но вскоре это чувство испарилось, оставив после себя только алеющие щеки.

— Ты что-то хотел сказать? — я качнула головой, стряхивая с себя навязчивое чувство неуютности.

— Тебе не хотелось побыть наедине со мной?

— Да, — ответила я, и слегка улыбнулась. — Мне кажется, сейчас самое лучшее время для того, чтобы раскрыть все твои секреты.

Стив усмехнулся, взглядом скользнув по пейзажу за стеклом.

— Вероятно, ты права, — он кивнул головой, внимательно разглядывая мое лицо. — Что же ты хочешь узнать?

— Расскажи про свою семью, — я серьезно уставилась на него. Меня не покидало ощущение запретности этого разговора. Казалось, сейчас я узнаю военную тайну, и, готова поклясться — так и было.

— Мои родители были подобны Роуз и её мужу. Они заключили брак по указу корпорации для того, чтобы информация не просачивалась и штаб работников был стабильным, передавался по наследству. Таким образом, ребенок Роуз принадлежит не ей, а корпорации.

— Что? — одна лишь мысль о том, что младенец не принадлежит своей семье, ввела меня в ступор.

— Это плата за привилегии, — Стив пожал плечами так, будто давно свыкся с этой мыслью.

— Какие привилегии могут быть дороже своего ребенка? — я поморщилась.

— Это уже не нам решать. Члены ARG — пленники в некотором смысле. У нас нет права уволиться или предать корпорацию.

Я промолчала. Такой работе не позавидуешь.

— Вижу по твоему лицу, что ты весьма удивлена. Однако таких, как Салли или Майка, все устраивает. У них есть деньги, молодость, и безграничная влиятельность — этого хватает для безгорестных двадцати лет жизни.

— Подожди, но ты же ещё… подросток, — я непонимающе посмотрела на Стива, и тот усмехнулся.

— Ну, управляющие корпорацией так не считали…

В воздухе повисла тишина. Я обдумывала все, что сейчас рассказал мне Стив, а тот сейчас напряжённо вглядывался в темнеющее небо.

— Как я уже и говорил, мои родители поженились по расчету, без особых чувств. Отцу на тот момент было семнадцать, мама была на год младше. Управляющие считали что браки, основанные на сухом долге, очень эффективны. Нет привязанности и любви, а это приводит к более продуктивной работе.

Все это довольно сложно…

— Думаю, я смогу понять все, что угодно, — удивляться, казалось, было уже нечему.

— Я родился два года спустя. На меня возлагались большие надежды, ведь я был сыном своего отца… — Стив скривился. Все это было противно ему. — Но моя мать считала иначе. И её убили.

Выражение лица Стива не поменялось. Оно осталось безразличным, каменным. Я широко распахнула глаза, затаив дыхание. Сказать мне было абсолютно нечего.

— Как и любая мать, она пыталась защитить меня, потому что каждый час моя жизнь была подвергнута опасности. Многие хотели просто убить меня — я был основной преградой к пути власти. Корпорация была лакомым кусочком для основных династий сотрудников.

— Династий? — я уже совершенно ничего не понимала.