Всё, что имели...

Путаясь, набегая одна на другую, бурлили в его голове мысли — беспокойные, понятные и непонятные.

— Славка, ты мне друг? — спросил он.

— А то! — искренне воскликнул Славка.

Борис потянул его за рукав в сторону от дороги, по которой они шли, зашептал:

— Слушай, что я тебе скажу. Я сегодня ночью убегу. Только — молчок!

— Как убежишь, куда? — не понял Славка.

— Тише разговаривай. Сяду на поезд без билета и без документов, станут проверять, скажу — украли… Так сделали ребята с медно-серного — и уже на фронте.

— Но ты бригадир.

— Какой там… Завтра или послезавтра придет настоящий бригадир.

Они вернулись в свою комнату. Остальные шестеро ребят еще не спали. Перед сном кто-нибудь из них рассказывал прочитанную книгу. Так было и на этот раз.

— Все! На боковую! — приказал Борис. Он был постарше и посильнее других обитателей комнаты, и они слушались его.

Ребята уснули, а Борис, делая вид, что спит, укрылся одеялом с головой и думал о том, как пойдет на станцию к поезду. Он думал и о Славке, надежном парне, который получит за него письмо от Вероники, припрячет, а потом, узнав его, Бориса, адрес, перешлет письмо Вероники ему. Все очень просто! Когда он узнает, где служит Вероника, попросится в ту же часть. Если она действительно будет учиться на радистку, он тоже станет радистом, и вместе они полетят к партизанам…

И вдруг Борис видит густой-прегустой лес, на который он опускается не то с парашютом, не то на ковре-самолете. «Сюда, сюда», — слышится голос Вероники. Он прыгает с ковра и легко, невесомо летит вниз, трогает руками вершинки не то сосен, не то елей, раздвигает нижние ветви, чтобы рассмотреть, где Вероника, откуда доносится ее голос: «Сюда, сюда»…

Ветви почему-то стали толкаться в бок и шептать:

— Боря, вставай…

Он очнулся, понял: его толкал и будил Славка. В мыслях поблагодарив его (мог бы проспать ночной поезд), Борис приврал:

— Я не сплю.

Он оделся, тихонько вышел из комнаты, а за ним одетый Славка.

— А ты куда? — спросил Борис на улице.

— Провожу тебя. Как же без этого, — ответил Славка.

Пожалуй, верно, кто-то должен проводить, согласился Борис. Они с Вероникой провожали Виктора, он провожал Веронику…

До станции шли молча.

На освещенном перроне было безлюдно, лишь возле деревянного вокзальца сидели на узлах какие-то женщины.

У Бориса было сейчас единственное желание, чтобы поскорей пришел поезд и увез его.

Неожиданно из здания вокзала вышел старший лейтенант Статкевич.

«А он что здесь делает?» — удивился и струхнул Борис, уже не однажды говоривший военкому о том, что хочет уйти добровольно в армию. У того был один ответ: «Исполнится восемнадцать, тогда и потолкуем».

Надеясь, что старший лейтенант не узнал его, Борис бросился к стоявшим на запасном пути товарным вагонам.

— Погоди, Боря! — крикнул Статкевич. — Пользуешься тем, что я не могу бегать!

Борис остановился. Ему было как-то неловко и совестно. Он вернулся, не подымая головы, поздоровался. Подошел Славка, побежавший было в другую сторону.

— Встречать кого-нибудь пришли или провожать? — спросил Статкевич, посмеиваясь.

— Встречать… Вон к Славке из колхоза должны приехать, — находчиво промямлил Борис.

— Понятно. Вместе встретим.

Подошел знакомый Борису однорукий начальник заводской охраны с двумя пожилыми бойцами, доложил:

— Товарищ старший лейтенант, наряд прибыл!

— Приступайте к исполнению, — ответил, козырнув, Статкевич и повернулся к ребятам, — Так вот, на каждой станции наряды… На днях тут был задержан один субчик. Спрашиваем: кто такой, откуда? Отвечает: колхозник, в армию мобилизован, а документы утерял. Ну-ка расстегни, говорим, пальтишко, может, оружие у тебя там. Расстегнулся, а под пальто рабочая спецовка… Получил он от ворот поворот. Там же на руднике и работает. На фронт хотел убежать, шельмец. Такая тактика нам знакома. У оружейников подобных субчиков не встретишь. Верно, Боря?

Борис будто язык проглотил. Ему было то зябко, то лицо обдавало жаром, словно он подошел к ванне с расплавленным свинцом для закаливания деталей. У него под фуфайкой тоже была рабочая замасленная спецовка, даже пропуск остался в нагрудном кармане.

— У нас таких нет, — вместо Бориса ответил Славка.

В следующую минуту Борис и вовсе растерялся, увидев пришедших на перрон Андрея Антоновича Леонтьева, директора Рудакова, парторга Маркитана. Они, как он заметил, провожали солидного в кожаном пальто начальника.

— Боря, а ты почему здесь? — изумленно спросил Андрей Антонович.

— А, Дворников, ну здорово, рабочий класс, — сказал Рудаков.

— Мои добровольные помощники, — пояснил Статкевич.

— Молодцы, — похвалил Рудаков и обратился к начальнику в кожаном пальто. — Вот они, наши кадры. Днем работают, вечером за порядком следят. Молодцы, да и только!

— Настоящие оружейники, — тоже похвалил начальник в кожаном пальто.

— Ваше дежурство завершено. На отдых бегом марш! — скомандовал ребятам Статкевич.

Они побежали в сторону близкого цеха, где, как рассудил Борис, можно поспать до начала смены. Славка бежал, бежал и вдруг упал на пожухлую, тронутую первыми заморозками траву и, неудержимо хохоча, еле выговаривал: