Всё, что должно разрешиться… Хроника идущей войны

13 августа ВСУ обстреляли детский пляж в городе Зугрэс — погибли пять человек, среди них девочка двух с половиной лет.

В Петровском районе Донецка в тот же день диверсионная группа «Правого сектора» пыталась совершить прорыв, был бой.

На следующий день артиллерия ВСУ обстреляла центр Донецка — горбольницу № 1, торговый центр «Гринплаза», Донецкий национальный технический университет — всё сплошь военные объекты, как видим.

17 августа Донецк остался без централизованного водоснабжения.

18 августа начался первый перелом в войне, который вскоре заставит просить мира киевскую сторону.

В тот день ополченцами был пробит коридор к российской границе в районе города Снежное.

На следующий день начались жуткие бои возле Иловайска.

20 августа в Донецке бомбёжкой разнесло половину Краеведческого музея.

21 августа началось масштабное контрнаступление на юг — в сторону Тельманово.

В тот день в среде ополчения царило необычайное ликование: они вдруг и наконец увидели воочию долгожданную «руку Москвы».

Самая смешная шутка в среде ополчения в тот момент была: «Москва сливает Новороссию». Хохотали до слёз. Слёзы были счастливые.

Четыре месяца и одну неполную неделю — со дня объявления АТО и аваковского «С Богом!» — этой рукой пугали; и здесь, наконец, был явлен один её, стремительный жест.

Несколькими днями спустя Захарченко публично объявит, что из России поступила в помощь ополчению колонна бронетехники, и 1200 добровольцев. Ну, будем считать, что так и было. Так, или примерно так.

23 августа в Краеведческий музей прилетело повторно — чтоб, наверное, никакого краеведения не осталось и в помине, ВСУ отбомбились по «Донбасс Арене», видимо, за что-то мстя Ринату Ахметову, и заодно по Дворцу молодёжи «Юность».

Массированные бомбёжки были явной попыткой ВСУ сорвать зло и хоть как-то выправить ситуацию.

24 августа Захарченко, имея возможность провести по улицам города семьсот имевшихся в наличии пленных, вывел всего лишь 68 человек, вослед которым прогнали захваченную ополченцами бронетехнику.

После этого дорогу вымыли поливальные машины.

По этому поводу в либеральной российской прессе поднялся чудовищный вой: какое зверство, гнать пленных. Бомбёжки Донецка не вызывали и сотой доли того возбуждения.

В тот же день под Донецком был бой в посёлке Еленовка, ВСУ перебросило туда бронетехнику, но фланговые удары ополчения создали в Волновахском районе небольшой котёл.

24 августа было взято Тельманово.

В приморском посёлке Седов была уничтожена база батальона «Азов».

25 августа был взят Новоазовск.

За четверо суток клин врезался до самого Азовского моря.

Киевские силовики на неслыханных скоростях отступали к Мариуполю.

Существует видео совершенно ошарашенного Яценюка, который, держа в треморных руках какие-то листочки, посекундно задыхаясь, говорит: «…мы ещё можем воевать с ополченцами… но когда из России… заходит вот это… очень трудно… что-либо предпринимать…»

26 августа был образован Иловайский котёл.

27 августа ополченцы взяли Старобешево.

1 сентября Иловайский котёл был ликвидирован.

В тот же день руководитель Центра военно-политических решений Дмитрий Тымчук, один из основных киевских пропагандистов, добрую сотню раз пойманный на лжи, вдруг заговорил сомневающимся, взволнованным голосом: «Наши войска оставили ряд населённых пунктов. Мы отступаем. Но я бы не сосредотачивался на факте отступления как проигрыша. Гораздо больше важно в данной ситуации другое. Если наше командование действительно отводит войска только для недопущения попадания их в котлы (а это официальная версия) — это не трагедия, а нужное решение».

Но это была трагедия. Она могла завершиться полным разгромом ВСУ.

Муженко, командующий украинскими силовиками под Иловайском, получил тогда сразу два прозвища: «Витя-война» и «Генерал-катафалк».

К августу вооружённые силы Украины потеряли убитыми, ранеными, пленными и пропавшими без вести порядка 25 % личного состава. Если говорить о технике: то около 300 танков и САУ уничтоженными и брошенными — то есть, тоже 25 % имеющегося парка.

Иными словами всё это можно было назвать «принуждением к миру».

Киевская власть в тот момент желала только одного: чтоб всё это прекратилось.

В итоге, последняя горячая неделя августа привела к тому, что уже 5 сентября, в Минске, трёхсторонняя Контактная группа подписала договор о прекращении огня.

Ополченцы хотели идти вперёд, но их остановили.

…военные действия, впрочем, продолжились уже 6 сентября.

Киев, едва отдышавшись, тут же начал проверку: что там с рукой Москвы.

Скоро стало понятно, что руку прибрали.

Но если рука Москвы вылезла хотя бы по локоть, ещё через неделю она дотянулась бы до Киева. Яценюк это отлично знает. Порошенко об этом знает тоже. Всё они знают, и время от времени просыпаются в обильном поту, помня последние дни августа.

Про журналиста Андрея Бабицкого я помнил давно — слышал о нём, ещё когда был в Чечне, во второй половине девяностых, сначала бойцом, а потом командиром отделения ОМОН.