Всё, что должно разрешиться… Хроника идущей войны

Понимаю про Владимира Маяковского, революционера и невротика.

Понимаю про солдата, понтореза и охотника Хемингуэя. Про бесстрашного лётчика и гения — Антуана де Сент-Экзюпери.

Это всё мои соседи по звёздам, я порой верю в эти штуки, и совсем этого не стесняюсь.

Я даже Гиви — тоже, как и я, июльского — понимаю лучше, чем Захарченко.

Про Захарченко я понимаю меньше, мало.

Кажется, — лень проверять, посмотрите сами, — Захарченко родился в один день с Майком Тайсоном, или в соседние дни. Но я даже про Майка Тайсона знаю больше.

Я могу перечислить всего несколько вещей про Захарченко, которые понимаю в нём ровно потому, что они есть во мне.

Сейчас перечислю, вот.

Легче сказать правду, чем соврать. Если нет возможности сказать правду — лучше смолчать.

Никого не обманешь, и самое главное — не стоит обманывать себя.

Мужчины могут убивать друг друга; к несчастью, это данность.

Свобода и достоинство твоего рода выше твоей личной свободы.

Преодоление — нормальная форма жизни.

Мало спать, много употреблять алкоголя и никотина — это нормально: если ты щедро, и не себя самого ради, делишься с жизнью своей жизнью — она тебе многое вернёт.

Пожалуй, всё.

Если вспомню что-то ещё — добавлю.

Я, будучи старше его на год, признаю его старшинство: я вынужден в этом сознаться.

Он умеет многое из того, чему я никогда не научусь.

Тем более мне проще говорить это, что я совершенно независим от него, даже если работаю с ним. Но у меня, если совсем чуть-чуть, на тысячу километров, открутить земной шар, идёт отдельная жизнь — в любой момент я могу уйти туда, закрыть за собой дверь и больше ни одного звука отсюда, с Донбасса, не услышу.

Но у меня уже нет сил забыть обо всём, что тут происходит.

Всякий раз обещая себе, что больше сюда уже не поеду, ведь узнано и пройдено уже многое, — я неизбежно, чуть-чуть подвирая самому себе, возвращаюсь.

Здесь происходит самое важное.