Всевидящее око

И все же мне хотелось бы знать, будете ли вы сегодня вечером «дома»? Я вне себя из-за Леи. Она упорно отклоняет все мои попытки увидеться с ней, и остается только предположить, что страшные переживания, вызванные исчезновением мистера Стоддарда, нанесли ущерб ее чрезвычайно хрупкой и деликатной натуре. Возможно, она жалеет, что не скрыла от меня свидетельства своей женской слабости? Тогда увы! Как же мало она знает меня, Лэндор! В слабости я любил бы ее еще сильнее, чем в силе; в Смерти я превозносил бы ее большее, чем в Рождении Любви. Она должна это знать! Должна!

Лэндор, где вы?

Повествование Гаса Лэндора

33

11 декабря

В тот вечер он опять вернулся. Помню, было холодно. Я уже открыл дневник Лероя Фрая, но буквы словно убегали от меня, и в конечном итоге он лежал у меня на коленях, как спящий кот. В камине гасли искры, и у меня кончики пальцев побелели от холода, потому что я по какой-то причине не находил в себе сил подбросить еще одно полено.

Этого я тоже почему-то не сделал: не запер дверь. Вскоре после одиннадцати услышал тихий стук… увидел, как дверь открылась… как в проеме появилось знакомое лицо.

– Добрый вечер, – сказал По, как он всегда здоровался в таких случаях.

Вот только сейчас мы уже стояли на изменившихся позициях. Никто из нас точно не определил бы разницу, однако мы оба чувствовали ее. Например, По: он не мог сидеть, не мог стоять. Бродил по комнате, появляясь из тени и снова исчезая в ней, поглядывая в окно, выстукивая какой-то ритм на своих боках. Возможно, ему хотелось, чтобы я пригласил его к бутылке мононгахилы.

– Сегодня рядовой Кокрейн меня не сопровождал, – наконец сказал он.

– Да, думаю, у рядового Кокрейна теперь другой хозяин.

По рассеянно кивнул.

– Хотя, – сказал он, – это неважно. Я теперь хорошо знаю местность. Меня не схватят.

– Вас уже схватили, По. Нас обоих. И сейчас наступают последствия. – Мы несколько мгновений смотрели друг на друга, прежде чем я сказал: – Может, все же присядете?

Он бросил взгляд на качалку, свое любимое место. Но примостился на краю кровати и провел ладонью по покрывалу.

– Послушайте меня, По. В обмен на милосердие в отношение вашего поведения у мистера Кембла капитан Хичкок попросил, чтобы вы отказались от роли моего помощника.

– Не может быть.

– Может, – сказал я. – Он просит именно об этом.

Его пальцы не просто гладили покрывало, а бегали по нему. Напоминая больших крылатых жуков.

– Ясно. Лэндор, а вы рассказывали ему, каким… каким множеством способов я помогал вам?

– Рассказывал.

– И это не произвело на него впечатления?

– Он очень сильно беспокоится о вашей безопасности, По. И это правильно. Мне тоже следовало бы побеспокоиться.

– Может, обратиться к полковнику Тайеру…

– Тайер согласен с Хичкоком.

На его лице появилась отважная улыбка. Улыбка Байрона.

– Ну, а нам-то что до этого, а, Лэндор? Мы можем встречаться, как раньше. Им нас не остановить.

– Они могут просто исключить вас.

– Ну и пусть! Я заберу Лею и навсегда стряхну с ног пыль этого Богом проклятого места.

– Отлично, – сказал я, складывая руки на груди. – Тогда вас отчисляю я.

Слабый блеск в глазах, пока он изучал меня. И никаких слов. Пока.

– Скажите мне, – продолжил я, – какую клятву вы дали мне? В этой самой комнате? Помните?

– Я дал слово… говорить правду.

– Да, правду. По всей видимости, По, никто никогда не разъяснял вам значение этого слова. И это, видите ли, создает определенную проблему. С поэтом я могу иметь дело. А вот с лжецом – нет.

Он встал, в течение нескольких секунд рассматривал свои руки, а потом тихо сказал:

– Лэндор, вы бы лучше объяснились. Иначе я буду вынужден требовать от вас сатисфакции.

– Мне не нужно объясняться, – холодно сказал я. – Вам достаточно взглянуть на это.

Открыв ящик, я достал перевязанную бечевкой пачку желтоватых листов, присланных Генри Кирком Риом, и бросил на кровать. По встревоженно спросил, что это такое.

– Один мой друг покопался в вашей истории, – сказал я.

– Зачем?

– Я нанял вас на работу, – ответил я, пожимая плечами. – И должен был знать, с кем мне предстоит иметь дело. Особенно если человеку нравится рассуждать об убийстве людей. Конечно, отчет делался в спешном порядке, поэтому он неполон. Но и этого хватит[127].

По сунул руки в карманы и прошелся по комнате. А когда заговорил, я услышал в его голосе горечь: прямо-таки карточный игрок, нагромождающий блеф.

– Знаете, Лэндор, я рад, что дал вам возможность сослаться на Шекспира. Вы не из тех, кто любит литературные отсылки.

– О, я часто бывал в театре. Вы это знаете. – Нагнувшись, я взял стопку. – Чего вы ждете, По? Вам не хочется это прочитать? Если б кто-то провел такую большую работу по поводу меня, я бы тут же ринулся смотреть, что там.

Пожатие плеч. Недовольное.

– Уверен, там сплошная ложь.

– Да, сплошная ложь. Именно эта фраза пришла мне на ум, когда я читал это. – Я помахал стопкой. – А когда закончил, у меня остался один вопрос: о чем вы, По, не солгали? – Я на короткое мгновение перехватил его взгляд и вернулся к листкам. – Трудно понять, с чего начинать.