Всемирный следопыт, 1930 № 10-11

Кончилось тем, что медведь угодил в болото, где охотник уложил его выстрелом в ухо.

— Паф! — приложив палку к плечу, (вскрикнул Фан и в заключение торжественно и медленно протянул: — Гато-ва-а-а…

После Фана выступил Микола. Он, надев такую же берестяную маску, в лицах рассказал, как в прошлом году он промышлял зверя с полатей, устроенных над отравленной падалью, Сидя на полатях, Микола сильно продрог и поэтому разика три-четыре приложился к бутылке с водкой. Охмелев, он незаметно заснул. На запах падали пришел медведь и, почуяв скрытую опасность, сильно взревел. Микола спросонья так неловко повернулся на полатях, что турманом полетел вниз на медведя, который, в сбою очередь, от неожиданности так перепугался, что опрометью пустился наутек. Однако, освобождаясь из-под Миколы, мишка здорово деранул его за ухо.

— Так она, уха-то моя, — и стала — бя. Нет ухи! — продемонстрировал охотник под хохот слушателей свое ухо. Не ухо, собственно, а так — бахрому какую-то…

— Бя-бя-бя-а-а! — разноголосым хором сыпалось на Миколу со всех, сторон.

Когда и эта часть, самая занятная и веселая, кончилась, приступили к третьей — к гаданиям и клятвам. Медведя оттащили от стены и плашмя растянули поперек нар так, что башка его свесилась с нар. После этого все звероловы по очереди пытались приподнять голову гиганта на уровень с его туловищем. У кого это выходило легко и быстро, у того будто бы промысел будет удачливый весь год, а у кого медленно и с натугой— неудачливый. Мало того: неудачнику грозит опасность быть заеденным медведем. Чтобы избежать этой печальной участи, зверолов должен сейчас же дать клятвенное обещание никогда впредь не ругаться, не драться, не врать и не воровать. В знак же нерушимости клятвы он должен положить руку на башку медведя и твердо заявить: «Задери меня медведь, если я сказал неправду». Так, между прочим, и пришлось проделать одному зверолову из соседнего поселка, при чем все присутствовавшие дружно скрепили его клятву возгласами:

— Слухали, слухати!

Далеко за полночь медведя общими усилиями выволокли на улицу и при свете громадного костра отрубили у него башку и лапы по сгиб, содрали мех и разрубили тушу. Часть мяса бросили в котлы вариться, а другую, распластав на тонкие ломти, зарыли в золу жариться.

К утру вся медвежья туша обязательно должна была быть с’еденной без остатка. В этой «священной жратве» и состояла последняя, заключительная часть вечорки.

Ели все — и стар и млад. Ели с передышкой, с прохладцей, с уминкой с’еденного. Ели с лепешками, с поджаренным касом, с ягодами — и все с’еденное обильно полизали чаем и… водкой.

— А скажи мне, Фан, — под гул пиршества тихо спросил я хозяина, — неужели ты и вправду веришь в Торыма и в то, что медведь его сын, и что он, хотя и мертвый, будто бы все видит, все слышит и все может?

— Малчи, малчи! — в испуге замахал на меня обеими руками Фан. — Моя — маленька, твоя — большая. Моя — нельзя, твоя — мошна. Твоя хозяин — Ленин, большой хозяина, самого Торыма глотай. А моя — ни-ни! Моя — так не мошна. Моя — как отца, дета, а то башку теряй, руки теряй, хлеп теряй, все-все теряй! Не ната так. Малчи!

Лишь на третий день после вечорки, отдышавшись и кое-как переварив все проглоченное, Фан смог отправиться со мной на промысел выслеженной им рыси, ради чего я собствено и затесался в Васюганье…

ИЗ ВЕЛИКОЙ КНИГИ ПРИРОДЫ

БОЛЬШОЙ РИФОВЫЙ БАРЬЕР

Занавесь, преграждающая океан

Вдоль восточного берега Австралии на много сотен километров тянется прерывистая цепь коралловых рифов с разбросанными там и здесь лесистыми коралловыми островами. Это — большой рифовый барьер. Длиной подводной занавесью поднимается он из глубоких недр океана, заканчиваясь на севере в проливе Тореса, на юге — у мыса Сэнди. Барьер напоминает огромное подводное укрепление с причудливыми колоссальными бойницами.

Не раз снаряжались научные экспедиции для разгадки происхождения рифового барьера, и все же до сих пор эта игра природы остается тайной, которая ждет разрешения. Последняя экспедиция была в июле 1929 г.

_{Живые корралы, выступающие на поверхность во время отлива}

На одном из коралловых островов были наскоро сколочены хижины из местного строевого леса, устроена походная лаборатория, и работа закипела.

Экспедиция поставила себе целью разрешить две проблемы: выявить толщину рифов и определить характер основы, на которой строятся коралловые массы, а также получить данные относительно происхождения коралловых рифов.

С первой задачей справились сравнительно легко при помощи простого бурения. Бурав прошел через песчаные дюны гавани, через массив кораллов и других образований, и уперся в серо-зеленую известковую тину на глубине 200 метров. Коралловое вещество, за исключением незначительной толщины поверхностного слоя, было легко проницаемо и тянулось на глубину 140 метров, покоясь на основании из кварцевого песка. Данные бурения указывают на недавнее образование кораллового барьера.