Читаем Всемирный следопыт, 1930 № 10-11 полностью

— А-а, урус Митря! Вот ладна. Хады, хады, балшой гостя будышь.

Шагнув через порог, я остановился в изумлении; в углу необычно ярко топился чувал, около него среди чугунов, горшков и кадок возились женщины, а вся остальная площадь юрты до-отказа была забита соседями Фана. Тут оказались налицо и Микола Кедрован, и Петро из-под Чaрыжин, и Василий Вырец, и другие охотники-звероловы этого поселка. Обычно добродушные и разговорчивые, все они на тот раз хранили торжественное молчание и с сосредоточенным и лицами толпились около нар.

«Что за притча?» — подумал я, силясь рассмотреть через головы тот предмет на нарах, который приковывал к себе общее внимание.

— Что это у тебя тут? — спросил я Фана.

— А вот, хады маненько, сама сматры!..

Остяки разорвали свой сомкнутый строй, и я увидел на нарах прислоненного к стене юрты в полусидячем положении огромного васюганского черношерстного медведя с шарфом вокруг шеи и с нахлобученной на башку шапкой-ушанкой. Перед медведем в маленьких берестяных бурачках лежала соленая рыба, кедровые орехи, мед и пресные лепешки, испеченные в золе. Тут же рядом стояла большая деревянная миска, до краев наполненная водой.

— А-аа, мишка! Где это ты его?

Перед медведем было все; соленая рыба, кедровые орехи, мед, деревянная миска с водой и т. д. 

Фан растерянно замотал головой. По юрте пробежало неодобрительное покряхтывание.

Тут только, видя смущение Фана, я вспомнил, что медведь пользуется у остяков исключительным почетом и считается у них представителем справедливости на земле. Он — сын верховного всемогущего духа Торыма, но за гордость и неповиновение низвержен был некогда отцом с недосягаемой высоты и упал нагишом на землю как раз в Васюганское болото, при чем угодил между двумя деревьями и, оглушенный падением, так долго лежал там, что успел обрасти мхом, который постепенно превратился в шерсть. Очухавшись, он раскаялся в своем дурном поведении и обратился к отцу с просьбой о пощаде. Тогда Торым об’явил ему свою волю: «Дарую тебе жизнь. Ты будешь медведем. Люди будут тебя бояться и тобою клясться, но вместе с тем — будут убивать тебя и хоронить с почетом!»

«Те-те-те! — сообразил я. — Так, значит, я попал на медвежьи поминки, на пресловутую остяцкую «медвежью вечорку!..»

Среди большинства остяков до сих пор еще живы отголоски старых языческих верований и связанных с ними религиозных церемоний. Остяки до сих пор еще верят, что убивать медведя можно только потому, что это разрешено Торымом, но рассказывать об этом, тем более хвалиться — да вдобавок перед посторонним человеком и в присутствии самого медведя! — из уважению к его высокому происхождению и несчастной судьбе никоим образом нельзя: вперед удачи на охоте не будет. Вот почему Фан так растерянно замотал головой на мой вопрос и ни звука не сказал о том, когда и при каких обстоятельствах он прихлопнул этого медведя.

Я тихохонько забрался на чувал и весь превратился в слух и зрение. Между тем Фан, видимо, обрадованный моей догадливостью относительно того, что сейчас не место и не время для каких-либо рассказов об обстоятельствах охоты на медведя, принялся, как хозяин и распорядитель «вечорки», командовать дальнейшим ее ходом.

— Эй, Линай, скора? — бросил он жене.

— Усе готова: лепешки, кас[30]), кедровка…

— Ну, тогда будым! — обратился он к присутствовавшим, и сам первый, подойдя вплотную к медведю и, низко поклонившись, поцеловал его в морду, а затем обмыл себе лицо водой из чашки. Вслед за хозяином то же самое проделали другие остяки. Церемония эта означала, что охотники считают себя прощенными медведем.

После этого немного помолчали, а потом, по знаку Фана, присели на корточки вдоль стены, очистив небольшое пространство непосредственно перед медведем. Началась вторая часть церемонии, так сказать — «литературно-художественная». Один за другим, по жребию, охотники принялись разыгрывать в лицах и рассказывать различные эпизоды из своей охотничьей практики. Все эти инсценировки и рассказы носили исключительно юмористический характер: в них высмеивались на все лады охотничье хвастовство, несообразительность зверолова, простоватость зверя, трусливость и прочее.

Первым выступил опять-таки Фан. Он переменил кафтан, надел на голову особую берестяную маску и довольно живо, сопровождая рассказ соответствующей, мимикой, представил медведя, который вздумал полакомиться медом. Вот он засунул лапу в дупло, вытащил кусок сота и с довольным ворчанием отправил в пасть, оно тотчас же несуразно замотал башкой и, высунув язык, оглушительно взревывая, со всех ног бросился от дупла прочь. Оказывается, медведь отправил в пасть вместе с медом несколько пчел, и те сильно ужалили мишку в язык. И вот теперь сын Торима кувыркается по полу, валяется, вскакивает, бежит и вновь падает…

— Фрр!.. Брр!.. — преуморительно, под общий неудержимый хохот, фыркает и ревет Фан, поматывая половой, переваливаясь с боку на бок и ползая на корточках.

Перейти на страницу:

Все книги серии Журнал «Всемирный следопыт»

Всемирный следопыт, 1926 № 04
Всемирный следопыт, 1926 № 04

СОДЕРЖАНИЕ:Вокруг света в парусной лодке. Из записок капитана Джозуа Слокум. — Краб заболел. Заметка. — Бандэ Матарам. Рассказ из революционном жизни Индии Рамп Чаттерджи. — Остров погибших кораблей. Фантастический кино-рассказ А. Беляева. — Величайшая ветряная мельница. Заметка. — Воспитатель орлят. Рассказ А. Сытина. — Последний олень в Западной Европе. Заметка. — Пьяные фрукты. Приключения американского траппера в Малайских джунглях. — Фигурное катание на лыжах. Заметка. — Засыпанный лавиной. Рассказ Джона Хогг. — Быки призадумались. Заметка. — В дебрях черного материка. Два очерка и рассказа — Старый Том. К годовщине дня рождения Томаса Эдисона. — Следопыт среди книг. — Выстрел в луну. Заметка — Из великой книги природы. — Обо всем и отовсюду.Орфография оригинала максимально сохранена, за исключением явных опечаток — Гриня

Александр Павлович Сытин , Всемирный следопыт Журнал , Журнал «Всемирный следопыт» , Рама Чаттерджи , Чарльз Майер

Прочее / Журналы, газеты / Газеты и журналы
Всемирный следопыт, 1926 № 05
Всемирный следопыт, 1926 № 05

СОДЕРЖАНИЕ:Ни жизнь, ни смерть. Научно-фантастический рассказ А. Беляева. — Марокканские страусы. Заметка. — Спасательная шлюпка без весел. Заметка. — Вокруг света в парусной лодке. Из записок капитана Джозуа Слокум. — Дикий путь. Рассказ В. Далматова. — Знатный иностранец. Заметка. — Воздушный «дом отдыха» для аэропланов. Заметка. — За белыми шкурками. Рассказ Джорджа Хардинга. — Современные Диогены. Заметка. — Трагедия в шлюпках. Рассказ де-Вэр-Стекпул. — Вместо птичек певчих. Заметка. — Лики Японии. Очерк — По курочкам и турачам. Охотничий рассказ И. Белова. — Образовательные путешествия. — Сладкий пароход. Заметка. — Следопыт среди книг. — Из великой книги природы. — Обо всем и отовсюду.Орфография оригинала максимально сохранена, за исключением явных опечаток — Гриня

Александр Романович Беляев , Всемирный следопыт Журнал , Джошуа Слокам , Журнал «Всемирный следопыт» , И. Белов

Прочее / Газеты и журналы / Журналы, газеты

Похожие книги