Всемирный следопыт, 1930 № 03

За две с лишним тысячи километров от Москвы, в затерянном среди песчаных барханов городке Иргизе, в маленьком глинобитном домике услыхал я впервые эту историю от спаленного степным солнцем, седовласого и с седой бородкой человека. Вблизи Челкара — за 150 километров к западу — увидал я на барханах маленькие кустики сагаса. В Челкаре, на питомнике Ташкентской ж. д. мне показали плантацию этого растения. И, наконец, в Москве, на Маросейке, в большом сером доме Резинотреета мне подтвердили все то, что я слыхал от человека, открывшего в песчаных пустынях далекого Казахстана богатый источник.

На расстоянии 2267 километров от Москвы по линии Ташкентской железной дороги, среди песчаных холмов заброшен маленький разъезд Кара-Чокат. Каменное здание станции, несколько домиков (квартир железнодорожных служащих), башня водокачки, полтора десятка казахских кибиток, разбросанных вокруг поселка, несколько железнодорожников на платформе и казаков у полотна, — вот все, что замечает пассажир поезда, пробегающего мимо открытого семафора. А затем, когда через несколько часов в окна вагонов начнет просачиваться соленая струя воздуха с Аральского моря, все те, кто наполняет желтые, зеленые и голубые вагоны поезда, окончательно забывают о маленьком разъезде.

Однообразна жизнь на полустанке в песках пустыни. В часы дежурств, в часы отдыха почти одинаково гнетет железнодорожников скука. Палящее солнце снаружи, раскаленные каменные стены в зданиях убивают последнюю энергию. И многих побеждает пустыня своим зноем и однообразием. Одни стараются перевестись на станцию, в более населенный пункт, другие начинают пить. Но некоторые выдерживают годы этой работы, найдя себе какое-либо побочное занятие. Один становится страстным охотником и в часы, свободные от дежурств, бродит с ружьем: и собакой в поисках дроф и стрепетов. Другой живет от почты до почты, выписывая газеты, журналы и книги. Третий организует футбольную команду, устраивает спорт-площадку и по вечерам, когда опадет жар, носится вместе с другими за рваным мячом. Одним из таких упорных был И. Ф. Кузнецов — начальник разъезда. Не первый десяток лет встречал он и провожал поезда на Кара-Чокате, а затем, после дежурства и сна, садился в тени на крыльце квартиры и углублялся в газеты и журналы. Стараясь пополнить свои знания, сорокапятилетний железнодорожник интересовался даже вещами, часто ускользающими от нашего внимания. И поэтому «Всемирный Следопыт» неожиданно сыграл большую роль в этой необычайной истории.

В одном из номеров этого журнала был напечатан рассказ о жизни сборщиков каучука в Южной Америке. Из него Кузнецов узнал о том, что каучук получают из млечного сока, затвердевающего смолообразной массой; узнал, как обрабатывают эту смолу, чтобы получить каучук. Из подстрочника к рассказу он выяснил, что из-за отсутствия каучуконосных растений в СССР ежегодно приходится ввозить на огромную сумму каучука из Америки, так как резиновые изделия имеют большое применение в технике. И с этого дня Кузнецов заболел той болезнью, которой болеют все наши изобретатели, все научные работники — он стал думать о том, нельзя ли найти способа, пути добычи каучука в СССР. И в этом направлении его неожиданно поддержала статья ботаника Боссэ, напечатанная в «Правде». В этой статье Боссэ писал о неудаче попыток акклиматизировать американские каучуконосные растения. Но в конце он высказывал предположение о возможности нахождения каучуконосного растения у нас. Прочитав эту статью, мечтатель из Кара-Ноката вспомнил о сагасе.

Знаете ли вы, что такое сагас?

Сагао — это растение, кустики которого растут на склонах барханов между высокими стеблями песчаного камыша и чия.

Если надломить плотный стебель сагаса или оторвать его узкий ланцетовидный лист, — в месте поранения появится капля млечного сока. Сок затвердеет на воздухе, а затем его разрушат бактерии и сотрет песок, носящийся в воздухе. Но если повреждено корневище — сок скопится вокруг раны большими наплывами и, постепенно твердея и смешиваясь с песком, дает густую смолообразную массу. Эти наплывы на корневищах бывают до 100 гр.

Года два-три назад сагас интересовал лишь казанских ребятишек, жевавших его смолу, как жвачку, да ботаники знали о многолетнем крестоцветном растении Chondrilla, распространенном в песчаных пустынях Казахстана и Туркестана. О сагасе знал и Кузнецов. Он видал, как из стебля растения при поранениях выделялся млечный сок, он удивлялся склонности казаков жевать смолу с корневищ сагаса. И теперь он решил, что в смоле сагаса и содержится каучук. В часы, свободные от дежурств, он бродил по барханам, собирал смоляные наплывы и очищал их от песка. Собрав около 800 гр. смолы, Кузнецов решил послать ее на исследование в Москву.