Всей землей володеть

В разгар зимних холодов внезапно напомнил о себе полоцкий князь Всеслав. Долго сидел хищник затаясь, копил силы, зализывал старые раны, а тут вдруг обнажил волчьи свои клыки, как снег на голову, налетел со своими дружинниками на смоленские земли, жёг, грабил, оставляя за собой лишь дымящиеся развалины. Владимир и Глеб ходили по следу Всеслава; в стужу, в мороз, загоняя коней, мчались через дебри и болота, прошли Полоцкую землю вдоль и поперёк, но всё было тщетно — проклятый волкодлак всякий раз ускользал, исчезал во мгле лесов, запутывая следы.

Ясно было здесь одно — за Всеславом стояла большая сила — полоцкое боярство, всю жизнь, ещё со времён Владимира Крестителя, норовящее откачнуть от Киева и от всей остальной Руси, а за боярами тянулись и купцы, и ремественный люд, и смерды. Полоцк был чужой землёй для Ярославова рода, там правили свои, иные князья, лишь на словах принимающие старшинство киевского владыки.

Всеволод понимал: чтобы усмирить Всеслава, надо взять копьём Полоцк. Но до этого пока не дошло, отвлекли новоиспечённого великого князя иные заботы.

В апреле, когда разлились на русских равнинах шумные реки и зазеленела на полях свежая вешняя трава, полетели в Киев, как вороны на чёрных крыльях, недобрые известия.

В Польше, в Кракове, снова объявился Изяслав. Смерть Святослава развязала жалкому изгнаннику руки.

За те четыре года, что прошли со времени его повторного бегства из Киева, изменилось многое. Всеволод все эти годы со тщанием следил, где, в каких землях обретается старший брат, с кем сговаривается, на что полагается.

Не получив поначалу желанной помощи в Польше, а вдобавок ограбленный жадными, спесивыми польскими боярами, Изяслав метнулся дальше на запад, в Германию, где попросил приюта у императора Генриха. Генрих принял бывшего киевского властителя ласково, обещал ему поддержку, говорил о том, что непременно вмешается в русские дела и заставит Святослава уступить. Но сам Генрих с трудом держался на престоле — бунтовала Саксония, многие герцоги и графы поднимали против императора мятеж, а за спинами их вырисовывалась мрачная фигура римского папы. Не до Изяслава было императору. Всё же он отправил в Киев посольство во главе с трирским пробстом Бурхардом. Но, как выяснилось вскоре, сей Бурхард приходился сводным братом княгине Оде, и не заступаться за Изяслава приезжал он, а искать союза со Святославом. Пожурил Бурхард Святослава за изгнание старшего и попрание ряда, но за словами его угадывалось совсем, совсем иное.

Изяслав в Германии, видно, понял это. Потому и не стал он ожидать обещанной Генрихом поддержки, а послал сыновей в Рим, к папе Григорию.

И вот Ярополк, наущённый своей матерью Гертрудой, со склонённой головой стоял перед римским первосвященником, лобызал его украшенные крестами башмаки и слушал, как тот говорил о Civitas Dei, Небесной Империи, которая превыше всего земного, превыше Civitas Mundi, империй земных. Он, папа, верховный наместник Господа на Земле, и в его власти ниспровергать и назначать королей и императоров, освобождать вассалов от клятв верности сюзерену, отпускать грехи. Русь должна стать возлюбленной дочерью римской Церкви.

Вот так: готовы были Изяслав и Ярополк продать Русь Риму, только бы вернуться, только бы воссесться на высокое место.

Дальше получилась нелепица: по грамоте папы выходило, что власть над Русью передал он не Изяславу вовсе, но Ярополку, ибо написано там было так:

«Григорий епископ, слуга слуг Божьих, Димитрию, Regi Russorum. и княгине, супруге его, желает здравия и посылает апостольское благословение. Сын ваш, посетив город апостольский, пришёл к нам и, желая из рук наших получить королевство в дар от святого Петра, выразил надлежащую верность тому же Петру, князю апостолов. Мы согласились с просьбами и обещаниями сына вашего, которые показались нам справедливыми как потому, что даны с вашего согласия, так и по искренности посетившего нас, и передали ему кормило правления вашим королевством от имени блаженного Петра — с тем намерением и пожеланием, дабы святой Пётр своим ходатайством перед Богом хранил вас и царство ваше и всё добро ваше и споспешествовал вам до конца жизни вашей в том, чтобы удержать царство ваше во всяческом мире, чести и славе. Всемогущий Бог да озарит сердца ваши и да приведёт вас от благ временных ко славе вечной.

Писано в Риме, 15 мая, Индикта XXIII».

Прочтя папскую грамоту, Изяслав впал в отчаяние. По всему видно было: обхитрили его, обошли. И кто! Собственная жена и родной сын!

На его счастье, Григорий направил ещё одну грамоту — в Польшу, к Болеславу. В ней он призывал польского князя выступить в поход на Русь и помочь Изяславу вернуть Киев, обещая взамен дать Болеславу давно выпрашиваемую им королевскую корону.

Болеслав долго отмалчивался, примериваясь и прикидывая. Он не спешил воевать с Русью, помня долгие переговоры в Сутейске. Но вот пришла весть о смерти Святослава — смерти, нужной, как оказалось, не одному только Всеволоду. Смерть эта решала многое. В июле Болеслав двинул войска на Волынь.