Всего один неверный шаг

Стены давили. Разговор не клеился. И вся былая лёгкость, что он так ценил в их общении, словно истаяла, загустела и стала тяжёлой серой массой, как свежий бетон — того и гляди завязнешь.

Конечно, они оба знали почему.

Наварский положил вилку. Света отставила бокал.

— Свет!

— Игорь…

Сказали они одновременно.

— Давай ты, — натянуто улыбнулся Наварский.

— Нет, лучше ты, — смутилась она. Обвела взглядом комнату и вдруг увидела чемодан. — Ты?.. — она посмотрела на Наварского со смесью ужаса и непонимания. — Ушёл от жены?

— Об этом я и хотел с тобой поговорить, — прочистил горло Наварский.

— Нет. Нет, нет, нет, нет, — подскочила она. Выставила перед собой руки, словно он собирался на неё наброситься, а она этого не хотела. — Мы так не договаривались, мы…

— Мы вообще ни о чём не договаривались, — Наварский тоже встал. — Если мне, конечно, не изменяет память.

— А думала, ты просто снял номер. Думала, пригласил меня…

— Зачем? — спросил он жёстче, чем требовалось. — Зачем, по-твоему, я тебя пригласил?

— Для секса, — сказала она чуть слышно.

— И ты пришла, хотя знала. Пришла, потому что…

Глава 27

— Потому что хотела … господи, как же это сложно, — выдохнула она, а потом опять подняла руки. — Нет, не так. Потому что не смогла бы тебе отказать… Потому что, наверное, это было слишком эгоистично с моей стороны — пользоваться твоим расположением, вниманием, обществом и не давать ничего взамен, — смотрела она испуганно и, наверное, правильное слово — затравлено, как измученный, загнанный в угол зверёк. — Я думала, мы… понимаем друг друга, и нам обоим это не надо. Мне казалось, ты из тех, что… не изменяют... своим принципам. Но, видимо, я всё неправильно поняла. И когда ты позвонил, я… — она судорожно сглатывала, делая паузы, — я растерялась. И решила, что наверно, должна. Так принято. Положено. Заведено. И подумала, пусть, если ты так хочешь, ради тебя я смогу, но я… не могу. Прости.

Её буквально трясло.

Сердце сжалось от ужаса и жалости: Игорь представил себя со стороны — здоровый, сильный дядька, перед которым у неё нет шансов.

Он просто хотел её немного спровоцировать, чтобы понять, не ошибается ли он, не строит ли она на него другие планы, а спровоцировал приступ паники и ситуацию, которая повергла её в ужас.

Бледность её лица стала просто смертельной.

— Прости… Я не могу, — повторила она.

Наварский покачал головой, словно хотел стряхнуть наваждение.

Она стояла, боясь пошевелиться, словно малейшее её движение — и он на неё набросится.

Набросится и растерзает. Как жестокий дикий зверь.

Это было настолько оглушающее ощущение — видеть животный ужас в её глазах и настолько зримое, что он точно знал, кого она сейчас в нём видела. Того, кто однажды её принудил, заставил, изнасиловал. Мудака, подонка. Того, что доставил ей очень много страданий и очень много боли. Того, кто однажды её сломал. Растоптал её мечты, растерзал её веру в мужчин, её душу, её тело.

Наварский невольно шагнул назад. И отступал, пока не упёрся в стол.

Громыхнули тарелки. Наверное, с таким грохотом сейчас рухнул её шаткий мир, который она с таким трудом строила. И это он, Игорь Наварский, его разрушил.

Кажется, он только что понял, почему они нашли друг друга: мужчина, верный другой, и женщина, что закрыла для себя тему секса. Он расставил границы и наложил табу, а она именно этого искала — безопасности, уверенности, что между ними ничего и не могло быть.

А он всё испортил.

— Я не ушёл от жены, — поднял он руки, словно говоря: «Свет, это я. Видишь: всего лишь я». — И я позвал тебя не для секса. Я позвал тебя сказать, что, видимо, поступил плохо. Я не должен был втягивать тебя в эти отношения. Они приносят страдания моим самым близким людям — я не должен был их продолжать. Как бы я ни дорожил нашими встречами. Какими бы невинными они ни были. Или всего лишь хотели казаться.

— Ты меня хотел? — очень слабо, но всё же улыбнулась она.

И в её взгляде, глазах, наконец, всё поменялось. Они ожили. Чёрные от ужаса и расширенных зрачков, они снова потеплели, залучились янтарём.

— Какое-то время, да, и очень сильно, — ответил Игорь. — Но я словно заставлял себя хотеть, потому что чувствовал то же самое — давление ситуации, словно отношения между мужчиной и женщиной не могут существовать иначе. Ты меня вдохновляла, и я невольно пытался переводить это в привычное русло сексуального удовольствия, хотя нуждался совсем в другой близости. Но потом я разобрался, и это как-то прошло. Перестало быть проблемой. А ты меня хотела?

— Да, — кивнула она и опустила глаза.

— Не хочешь меня обижать? — улыбнулся Наварский.

— Ты очень привлекательный мужчина, Игорь, — она подняла глаза, — но я... — она покачала головой.

— Жаль, что и я ошибся, когда подумал, что это может перерасти в прекрасную дружбу, что-то такое…

— Платоническое? — подсказала она.

— Ошибся, что такие отношения в принципе возможны.