У него была способность великая не терять ни минуты ни в чем. И сохранять силы. Он мог быть уставшим донельзя, закрывал глаза на три минуты и мгновенно засыпал. Я будил его ровно через три минуты. Он просыпался бодрый, словно проспал 8 часов, говорил: «Эх, как я выспался!» И после этого мог преподавать еще 2–3 часа.
Он никогда не изменял своего графика. График сдвигался только, когда мы лежали в больнице или выезжали в Тверию[26]. Но это была уже совершенно другая учеба и иные отношения.
Не сразу я разобрался, почему нужно так жестко – поминутно! – выполнять все. Сначала относил все к его характеру, к старой иерусалимской закалке. Потом понял, что есть в этом глубокий смысл.
Падения
Так он выводил себя из падений. Заранее предвидел их, готовился к ним, как тот старик в притче, который ищет потерянное[27].
Он знал, что перед каждым подъемом – падение. Знал, что никто сверху не подарит тебе важность цели, наоборот, тебя совершенно лишат духа жизни. Тебе еще больше раскроют твою природу, над которой ты должен будешь подниматься, превращая «мертвое» тело в живое.
Об этом сказано: «Сделай все, что в твоих силах». Ведь чем больше человек, тем больше отягощение сердца.
РАБАШ знал: единственное, что выручает его, – распорядок дня. Подъем в одно и то же время, урок, книги, прогулка, работа, которую ты обязан делать, несмотря ни на что. Это стало привычкой. Привычка вошла в природу, и даже когда он чувствовал себя мертвым, он оживал, опираясь на режим.
Это «оживление» происходило на моих глазах. Он часто не скрывал от меня это. Хотел, чтобы я знал, что и меня ждет такое, чтобы понял, как держаться, как выходить из таких состояний.
Я помню его, когда он танцевал посреди комнаты с улыбкой, которую выдавливал из себя, как он хрипел: «Сейчас надо веселиться! – и начинал подпрыгивать, как дети и петь «ляля, ля-ля-ля!». Он знал, что должен выйти из этого состояния, потому что через десять минут урок.
Я помню его, лежащим лицом к стене, и такое происходило.
Он лежал, как ребенок, свернувшись калачиком, и у меня сердце кровью обливалось, когда я видел его таким. Но помочь ему я не мог.
Он лежал так пять минут, десять, концентрировался и физически, и внутренне, зависая между небом и землей. И когда через несколько минут вставал, он вставал другим человеком. Открывал книгу и погружался в нее уже осознанно.
Падения такого каббалиста огромны, но это всегда падения перед подъемом. Он это знал. И был готов к ним всегда.
«Шамати» – «услышанное»
Итак, я вожу РАБАШа на машине, не удерживаюсь, конечно, и часто заваливаю его вопросами.
Он отвечает, я вижу, что он не хочет, чтобы я молчал, ему нравятся вопросы. А вопросы я задаю острые: о свободе воли, о том, что если Творец единственный, то почему я создан из двух сил и так далее, и так далее…
И вот, однажды, когда меня совсем уже распирало от боли, что я не понимаю, не чувствую и не могу так жить, он остановил меня. Мы как раз приехали домой, он сказал: «Подожди, я кое-что тебе дам».
Поднялся к себе. Я ждал в машине. Он вынес потрепанную тетрадку и вручил ее мне. На обложке было выведено «Шамати» – «Услышанное». Он сказал: «Почитай, это то, что я записывал».
Я только заглянул в эту тетрадку – сразу все понял. Только увидел первую запись, – «Нет никого кроме Него», – и почувствовал, как сердце забилось. Я прочитал только первый абзац, и оно забилось еще больше.
Я не стал читать дальше – полетел в магазин, переснял всю тетрадь, и когда понял, что она у меня в руках, только тогда немного успокоился.
Приехал в Реховот домой, закрылся в комнате, не пошел на работу и начал читать: «Услышано в первый день недели Итро (6 февраля 1944 г.), – прочитал я и понял, что это услышано РАБАШем, а сказано Бааль Суламом. И я держу в руках эти записи.
Уже одно это привело к внутренней дрожи. А уж что произошло дальше, когда я начал читать: «Сказано: “Нет никого кроме Него”, -что означает, что нет никакой другой силы в мире, у которой была бы возможность что-то сделать против Творца», – было такое ощущение, что открываются мне тайны, скрытые веками от всех, что я именно это искал всю жизнь, что, вот оно, раскрытие Творца человеку в этом мире.
Я продолжал читать: «А то, что человек видит, что есть в мире вещи и силы, отрицающие существование Высших сил, так причина в том, что таково желание Творца.» – это поворачивало мозги. Получается, что это Творец запутывает человека?! «И это метод исправления, называемый “левая рука отталкивает, а правая приближает” – и то, что левая отталкивает, входит в рамки исправления. Это значит, что в мире существуют вещи, которые с самого начала приходят с намерением сбить человека с прямого пути и отбросить его от святости.»
Это все было для меня открытием. Прорывом в новое, абсолютно незнакомое мне состояние. Это была разборка с собой. Я не слышал такого никогда от РАБАШа, а тем более от Гилеля. Как Ребе мог это скрыть от всех?!
«У них нет левой линии»