Все мы злодеи (ЛП)

Затем Финли с важным видом удалился и присоединился к своим союзникам на вересковых пустошах, ветер трепал темные волосы Элионор, когда они шли по пешеходной тропе обратно в город.

Как только они оказались вне пределов слышимости, Бриони повернулась к Иннес. — О чем, черт возьми, ты думала? Союз помог бы тебе.

Голос Иннес был далеким и спокойным. — Тебе нужно перестать говорить за меня, Бриони.

— Но…

— Нет. Я знаю, что у тебя был способ, которым ты планировала это сделать. Но я не выиграю этот турнир, если буду использовать твои стратегии. Мне нужно найти свой собственный путь.

— У тебя не будет шанса сделать это, если ты не переживешь первую ночь.

— Поверь мне, — огрызнулась Иннес. — Я переживу. Я чемпион, ясно? Ты должна принять это.

— Но ты не хочешь этого…

— Это не имеет значения.

Как бы твердо ни звучал ее голос, выражение ее лица выглядело сломленным. — У меня нет выбора.

Разговор погрузился в тишину, но мысли Бриони никогда не были такими громкими. Торберны совершили огромную ошибку, позволив кому-то за пределами их семьи выбрать чемпиона.

И Иннес заплатит за это.

Разъяренная и расстроенная, Бриони задалась вопросом, не Финли ли убьет ее младшую сестру. Или Изобель. Или чемпион Лоу.

Может быть, эта книга была права. Может быть, все это действительно было неправильно.

Бриони начала свое исследование в надежде спасти сестру, но теперь поняла, что задала слишком маленький вопрос. Она не просто хотела найти какую-нибудь лазейку, чтобы сразить Финли или Изобель на поле боя. Она не хотела, чтобы внешний мир делал ставки на то, кто из этих людей, с которыми она выросла, жил или умер.

Иннес назвала турнир шаблоном. Шаблоны могут быть нарушены.

Рид назвал это машиной. Машины могут быть сломаны.

Бриони всегда думала об этом только как о сказке. Но даже самые грандиозные истории в конце концов находили свой конец.

И вот, в тени Знакового события своей семьи, невыбранная, нежеланная, Бриони Торберн поклялась, что этот конец каким-то образом будет положен ею.

12. Изобель Макаслан

Чтобы создать смертельное заклятие, кровь должна быть отдана до того, как она прольётся.

Традиция трагедии

За десять часов до начала турнира Изобель потягивала свой чай «Эрл Грей» — с молоком, без сахара — и смотрела на первую полосу «Илвернатского затмения». У нее в горле стоял комок, который чай не мог убрать.

Полная Убойная Семерка. Шестеро из них скоро будут мертвы. Может быть, с надеждой, от собственной руки Изобель. Статья включала фотографию каждого из них, а также список их близких родственников и их достижений.

Как праздник.

Как некролог.

— Они уделили больше внимания девчонке Пейн, — пожаловался ее отец с другого конца стола. Он отодвинул в сторону кучу скопившихся грязных тарелок, чтобы освободить место для своего собственного экземпляра газеты. — И этот паренёк Блэр — посмотри на эту рубашку поло. Это превращается в конкурс моды или что-то в этом роде? Что у них у всех есть такого, чего нет у тебя?

— Может быть, репортерам я наскучила, — тупо сказала Изобель.

Он покачал головой и глубоко затянулся сигаретой. — Все эти истории должны были принести тебе спонсорство. У тебя была такая фора, а потом я подумал, знаешь что? Заклинатели — они логичные люди. Когда они увидят, насколько ты талантлива, они выстроятся в очередь у нашей двери. Но они задрали к нам носы.

Он скомкал газету в комок и бросил ее на пол.

— Возможно, это вина твоей матери. Все заклинатели дружат друг с другом. Если они не спонсируют тебя, что ж, это заставляет меня задуматься, вот и все.

Изобель не хотела говорить о своей матери. Они не разговаривали с момента их последней ссоры, и теперь, когда Кровавая Завеса упадет сегодня вечером, Изобель беспокоилась, что у нее может никогда не появиться шанса снова.

Она знала, что не должна так думать. Но это было трудно. С каждым прошедшим днем, когда турнир становился все ближе, Изобель становилась все более напряженной. Она провела месяцы, ненавидя то, как репортеры преследовали ее. Теперь, когда у них было больше чемпионов, на которых можно было зациклиться, она чувствовала себя странно отвергнутой — чувство, которое она знала слишком хорошо. Ни одна из ее эмоций не имела смысла.

— Мама не стала бы саботировать меня, — резко сказала Изобель.

— Ты сказала саботаж, а не я.

Ее отец откинулся на спинку стула и положил ноги на стол. — Твоя подруга Торберн хорошо выросла.

— Эта фотография не Бриони. Это ее сестра, Иннес.

Ее отец никогда не обращал особого внимания на друзей Изобель, но она думала, что он, по крайней мере, узнает

Бриони.

— Ну, это облегчает дело, не так ли? — спросил он с довольным видом.