Время новых дорог

Бальсис выпрыгнул из кабины и некоторое время стоял, наблюдая. Бульдозер тяжело ворочался среди черных стволов. Впереди в прыгающем свете фар была отчетливо видна протоптанная тропинка. А позади, еще совсем неподалеку, был виден костер колонны.

Ледяные гольцы стали ближе. Усиливающийся ветер раскачивал ветви деревьев, сбивал кухту, гнал на открытых местах и на реке поземку.

Бульдозер Кешки внезапно замер, уткнувшись в вал покореженных стволов и камней. Кешка выскочил и полез в мотор. Сергей остановил свой бульдозер, подошел.

— Что случилось?

Кешка не ответил.

— Помочь? — снова спросил Сергей.

— Гуляй дальше, — огрызнулся Кешка. — Без сопливых обойдемся.

У Сергея желваки заходили на скулах, он повернулся было, чтобы уйти, но остался.

— Колонну задерживаешь. Некогда сейчас личные счеты…

— Пошел ты, знаешь куда! — заорал Кешка. — Чтобы я тебя близко не видел…

Сжимая в руке разводной ключ, он с ненавистью смотрел на Сергея. Сергей оглянулся на звук моторов колонны, еще не видной за изгибом дороги, рывком отбросил Кешку в сугроб и полез в мотор. Кешка, подняв ключ, кинулся на него. Сергей возился с мотором.

— Обернись, гад! Сзади бить не буду.

Сергей выпрямился, коротким сильным ударом сбил бросившегося Кешку. Полез в кабину, запустил двигатель, сдвинул в сторону вал, подвел Кешкин бульдозер вплотную к своему, перелез из кабины в кабину.

Бальсис выпрыгнул из трактора Ивана Федоровича, подошел к остановившимся машинам.

— Что у вас? — спросил он поднявшегося Кешку. Тот, сплюнув кровь, подошел к своему бульдозеру. Бальсис посмотрел на Сергея. Тот пожал плечами. Бульдозеры одновременно тронулись с места. Бальсис снова сел в кабину рядом с Иваном Федоровичем.

— Что у них там? — спросил Иван Федорович.

— Вероятнее всего, психологическая притирка. Но работают хорошо…

— Бабу он у него увел…

— Что? — не расслышал Бальсис.

— Бабу он, говорю, у него увел. Сережка Казаков. Вот Кешка и психует.

— Это плохо, — нахмурился Балсис.

— Смотри, Антонович, — сказал Иван Федорович. — Гольцы больно мутные. Запуржит. Тогда беда. Тут, как в трубе, все наскрозь…

— Что вы предлагаете?

— До распадка дойти надо. А тут такое будет…

— Будем идти.

Но колонна все еще стояла.

Саша Семечкин, устроившись поуютнее, дремал в кабине, надвинув на глаза лохматую шапку. Под ухом у него мурлыкал транзистор….

Анна открыла дверь второго вагончика, над которым дымила труба кухни, выглянула, призывно помахала рукой.

— Я? — показал на себя Алсахай, высовываясь из кабины. Анна отрицательно покачала головой и снова махнула рукой.

Михеев и Дубынин сидели в кабине.

— Тебя зовет, — сказал Дубынин. — У вас с ней что? Старое?

— И старое, и новое, — не вдруг ответил Михеев. — Тревожная, я тебе скажу, женщина. Если любит, то чтобы весь ее был. Между нами, даже боюсь я ее. Запряжет так-то на всю жизнь — и все. Ладно, сбегаю — что там у нее.

Отворачиваясь от все усиливающегося ветра, он побежал к Анне.

Бульдозеры ушли далеко вперед.

— Поехали, Иван Федорович, — решил Бальсис.

— Надо бы им сказать, чтобы левей забирали. Подъем скоро, — озабоченно пробормотал Иван Федорович, включая скорость.

Следом повел свой трактор очнувшийся от дремоты Семечкин.

— Ну что? — спросил Михеев Анну.

— Поговорить, Коля, надо…

Толчок двинувшегося трактора качнул их друг к другу. Михеев прижал Анну к себе.

— Придешь? — спросила она.

Михаил согласно кивнул.

— Иди тогда… Ну иди, сказала…

Михеев открыл дверь, выпрыгнул в снежную круговерть.

И снова остановилась колонна потому что ничего не было видно в беснующейся пурге. Хлестко бил по стенам вагончика снег. Потрескивала, свистела, отзывалась случайными далекими голосами рация. Бальсис переключился.

— Байкал, Байкал, говорит сорок седьмой. Как слышите меня? Сообщите погоду. Жду прогноз, жду прогноз. Прием…

— Здравствуйте, Бальсис. Как дела? Как дела? Прием… — отозвался далекий голос.

В вагончике собрались все. Кто внимательно, кто между делом прислушивался к разговору по рации.

— Стоим у Бикея. Отметка четырнадцать ноль восемь. Пурга. Никакой видимости. Сообщите прогноз. Долго эта манная каша будет, Степанов? Прием…

Рация отозвалась не сразу.

— Дела, Пятрас, неважные. Северо-западным тебя прихватило. Двое суток минимум. Как люди? Прием…

— Все нормально, — ответил Бальсис. — Постараемся выйти к отрогу под прикрытие. Связь в одиннадцать. До свидания.

Он положил трубку. Все молчали.

— Надо идти, Иван Федорович, — поднялся Бальсис. — Без вас распадок не найдем. А здесь занесет… Пойдете в головном бульдозере. Колонне идти плотно! Включить фары!

Стали расходиться.

— Может, сменить? — остановил Кешку Быстров. Тот молча выпрыгнул из вагончика.

— Сменишь Казакова, — сказал Бальсис. — Он вчера две смены работал.

— Да я ничего…

— Отдохни. Или вот что — Ивана Федоровича трактор поведешь.

Иван Федорович сел рядом с Кешкой. Быстров и Бальсис устроились было в кабине второго бульдозера, но неожиданно дверку рванул Михеев.

— Товарищ начальник! Давайте лучше я… Немного знаю эти места…

Бальсис выпрыгнул из кабины. Бульдозер Кешки уже скрылся за пеленой бешено несущегося снега. Быстров включил фары, тронулся следом.