Время новых дорог

— Все. А исчез из отряда только один. Вот он… — майор достал из папки еще одну пачку фотографий, отыскал нужные, протянул собеседникам. — Иван Козырев.

— Козырев… Козырев?.. Что-то помнится, — пробормотал следователь.

— «Козырь»! — сказал седой. — Проходил несколько лет назад по делу хищения золота на старом прииске. Определили мы его тогда как фигуру незначительную. Считалось, что главные ушли.

— Вспоминаю…

— После освобождения держался честь честью, жалоб не было. Думали, бросил он свои прежние делишки. А он не выдержал. Больно куш солидный подвернулся…

— Труп его мы обнаружили быстро, — продолжал майор, — и ничего кроме, к сожалению. Ни золота, ни денег, ни оружия. Ни следов…

Он закашлялся, поднялся из-за стола и, зябко ежась под накинутой на плечи шинелью, прошелся по кабинету. Приложил руки к боку топившейся печи, оглянулся на собеседников.

— В прятки он не играл. На месте убийства начальника партии найдены и следы, и отпечатки его пальцев во множестве. Нож тоже Козырева. Словно нарочно старался.

— Да, следов слишком… Хотя, если он собирался бежать, то заметать их смысла и времени у него не было, — неуверенно предположил следователь и оглянулся на седого.

— Чтобы выйти с тамошних мест до ближайшего жилья, надо недели две, — сказал тот. — И то, если великолепно ориентируешься в тайге. Так я говорю, Юрий Викторович?

— Так, товарищ подполковник.

— А Козырев — это установлено точно — в этих местах впервые. Да и не таежник он вовсе. Совершенно непонятно, на что надеялся.

— Как он был убит? — спросил следователь у майора.

— Медэксперт не отрицает возможности убийства. Но случай сложный. Мог и сам разбиться. Труп лежал под обрывом. Выше была осыпь.

— Но тогда сразу возникает вопрос, где похищенное? — возразил подполковник. — Это, если разбился…

— Значит, все-таки сообщники?

— И в том, и в другом случае — значит, — уверенно сказал майор. — Куда-то да исчезло краденое! Не один он был.

— Какие были версии насчет сообщников? — спросил следователь.

— Версии без улик, сами понимаете… Почему мы вас и потревожили. Выход колонны можно считать своеобразным катализатором, что ли. Во-первых, возможность без риска добраться до места…

— А во-вторых, — перебил его подполковник, — надо спешить. Через год, полгода там все вверх ногами перевернут. Тысячи людей понаедут. Ищи тогда… Кто, говорите, идет с колонной?

Майор протянул фотографии:

— Все трое были тогда в отряде. Все трое сами попросились в колонну.

— За полтора года это, пожалуй, единственная возможность поставить все на свои места, — согласился подполковник. — будем считать вашу просьбу о помощи вполне своевременной.

— Где же все-таки главное наше действующее лицо? — не выдержал майор. — Когда прибудет? Колонна вот-вот двинется в путь.

— Главный? А он уже несколько дней здесь. На работу устраивается. Сразу после вашего звонка и прибыл.

— Понятно… — Майор сел на свое место за столом и стал собирать раскиданные фотографии. — Начальника партии предупредите.

Подполковник кивнул в знак согласия.

Анна, уже одетая, стояла у зеркала. Прикинула прямо на полушубок яркое нарядное платье, поглядела, подумала и положила его в чемодан, стоящий на столе. Заодно уж взяла из шкафа свои праздничные туфли, завернула их и тоже стала устраивать в чемодане. Сдвинула в сторону белье и на самом дне чемодана нечаянно приоткрыла пистолет. Завернула и его в тряпицу, закрыла чемодан, оглядела с тоской свою маленькую уютную комнатку. Потом взяла чемодан, потушила свет и в полумраке брезжевшего утреннего света вышла. Щелкнул ключ в замке, и в комнате надолго поселилась тишина.

Колонна двигалась по едва обозначенной таежной дороге. Первым, сметая сугробы, полз Кешкин бульдозер. Кешка был хмур и сосредоточен. Протер рукой заднее стекло. Почти рядом, по другой стороне дороги, вел свой бульдозер Сергей. Следом, поотстав, тащил сани трактор Ивана Федоровича. Вот он выглянул из кабины, посмотрел на громоздкий груз. Саша Семечкин, трактор которого тащил вторые сани с грузом, махнул ему рукой — все, мол, в порядке — и что-то крикнул.

Еще один трактор, за рычагом которого сидел дядя Леня, осторожно, без рывков тащил сцепку из двух передвижных вагончиков, на стене одного кто-то написал: «ДАЕШЬ МОСТ!»

Трактор Алсахая тащил цистерну с горючим. Алсахай громко пел песню. Пел Алсахай о том, что он ведет свой трактор на далекую таежную речку…

Внезапно колонна остановилась. Бальсис вышел из вагончика и поспешил вперед.

Дорога кончилась. За старой лесосекой сплошной стеной стояла тайга. Бульдозеры остановились вплотную к соснам.

Кешка выглянул из кабины.

— Исторический момент! — крикнул он подходившему Бальсису. — Требуется митинг. Первые метры будущей дороги…

— Должны быть зарубки, — сказал Бальсис. — До ручья идем по зарубкам…

— Они? — показал рукой Сергей.

Бальсис, проваливаясь в глубокий снег, подошел к зарубкам, отчетливо видным на стволах деревьев…

…Лохматый невыспавшийся парень выглянул через голову Анны из вагончика:

— Не знаешь, чего стоим?

— Дорога кончилась!

— А… Обедаем когда?