Время новых дорог

— Хорошо, давайте продумаем этот вариант, если вы все в него поверили… — как можно громче, в надежде, что его будет слышно и наверху, заговорил Пустовойт. Он даже подошел поближе к лестнице, по которой только что поднялся наверх Зарубин. — Предположим невозможное — он дойдет. Даст радиограмму, будет хорошая погода, прилетит вертолет. Беру, как видите оптимальное для него стечение обстоятельств. В пятницу он будет в Москве. А дальше что? Проект все равно зарубят, это уже решено. С участками все всплывет. Еще кое-что выяснится. Он, конечно, в этом не виноват, но его снимут. Это плохо. Очень плохо. Потому что руководитель и специалист он от бога. Лучше него никто не дотянет Чульмакан до кондиции. Нам всем тоже грозят, мягко говоря, неприятности. Это тоже плохо. Начнутся всякие комиссии, проверки. Инвесторы навострят уши. Как следствие, недопоставки, срывы, чехарда, всяческие неприятности. В результате — грандиозная незавершонка. Так что, как понимаете, оптимальный вариант далеко не самый оптимальный. Для всех без исключения. Согласны? Ну а если он не доберется, что гораздо более вероятно, и если с ним что-нибудь случится… А это, я бы сказал, неизбежно, тогда… Просто этого категорически не должно произойти. Он не должен даже шага сделать за пределы этого помещения.

— Силу будем применять, или как? — поинтересовался Веселов.

— Применение силы свидетельствует, как правило, о недостатке ума или о полном его отсутствии, — проворчал Пустовойт. Внезапная привычная боль в сердце остановила его на полуслове. Придерживаясь левой рукой за перила, правой он пошарил по карманам в поисках спасительной таблетки. Жестом попросил воды, запить. Ефимов торопливо зачерпнул воды, протянул кружку. Отдышавшись, Пустовойт продолжил: — В подавляющем большинстве мы уже пообщались с ним и общего языка, как я понял, не нашли. Осталась только Наталья Степановна… Теперь, Наташенька, только от тебя зависит, чтобы он отказался от этого опрометчивого шага.

— Ха-ха-ха… — грустно сказала Наташа. — Вы сами этому не верите.

Пустовойт подошел к ней, взял за руку:

— Ошибаешься — верю. Больше того — уверен. Он любит тебя.

— Если бы, — прошептала Наташа.

— Он привез тебе цветы. Значит, он знал, что ты здесь. Поэтому так рвался сюда. Он мог полететь в Москву, полетел сюда. В этом не было никакой необходимости. Зачем, спрашивается, он пошел на такой риск? Потому что знал — здесь ты.

— Перестаньте мучить её, вы!.. — закричал вдруг Голованов. Обычно мягкий его голос неузнаваемо изменился. Обычные насмешливость и ироничность вдруг сменились злобной раздражительностью, визгливой акцентированостью отдельных слов, вызванных, очевидно, полным неумением общаться в подобном тоне.

— Неужели ты еще не поняла? Он подставляет тебя, как ненужную пешку. Ты с самого начала была жертвенной пешкой в их подлой игре. Заранее продуманной жертвой. На случай, если что-то вдруг не так. Будешь уговаривать, плакать, просить. Вдруг клюнет, вдруг пожалеет. Тогда они его окончательно дожмут.

— Сядь на место! — в голосе Пустовойта тоже вдруг прорезались неожиданные железные нотки. — Ты-то чего суетишься? За два месяца не сумел уговорить, теперь нечего руками размахивать. Сказать, почему не сумел? К таким, как ты, женщины не приходят. Потому что ты никто, как и твой участок. Тебе скучно жить. Женщины это чувствуют на огромном расстоянии.

Неожиданно он стал на колени перед Наташей.

— Девочка моя! Прости меня, старую сволочь. Я действительно во многом виноват.

Наташа испуганно отступила от него.

— Вы с ума сошли! В чем… В чем вы виноваты?

— Я был уверен, что он тебя любит. Такую красавицу просто нельзя не полюбить. По Управлению слухи о вас со всех углов. А ему сейчас каждое лыко в строку. Знаешь, сколько у него недоброжелателей? Подавляющее большинство. Печенками чувствуют — не выжить им при нем. Они тебе, как не знаю чему обрадовались. Кардинальные перемены уже планировали. Доносы строчили во все инстанции. Я его восемь лет на это место тащил. Нельзя ему было спотыкаться. Нельзя…

— Что они обо мне наговорили?

— Ничего особенного, типичная ситуация. Бывшая еще вмешалась, уговорили… В общем-то, фэнтази на пустом месте. Пришлось вмешаться. Идея на время тебе исчезнуть, в общем-то моя идея. Грешен, каюсь. Ты молодец — поняла с полуслова, даже уговаривать не пришлось. А вот он, по-моему, так ничего и не понял.

— Что не понял?

— Серьезные перемены так вот сразу не делаются. Постепенно надо, исподволь. Разогнать дураков, заменить бездельников, подобрать своих людей, завоевать репутацию у высшего руководства. Я бы ему в этом деле лучшим помощником… А потом уже, потом…

— А потом суп с котом, — насмешливо среагировал на этот монолог Веселов.

— Пусть только останется, переждет эти два-три дня. Ты умница, ты прекрасно все понимаешь…

Он снова взял ее за руку и чуть ли не силой подвел к лестнице.

— Ну, иди же… Иди, иди. Ты спасешь его. Должна спасти.

Наташа стала медленно подниматься по лестнице.

— Вы отвратительны! — закричал Голованов.