Время итогов

Очень нелегко мне писать тебе, которого я так люблю, эти строчки: дело в том, что издательство «Молодая гвардия» не хочет ждать больше ни одного месяца и решила издать «Вишневый омут» еще в этом году. Поэтому, видя, что с журнальным вариантом я горю синим огнем, я принужден был принять соответствующие меры для спасения романа. Андрей Пришвин, главный редактор журнала «Молодая гвардия», попросил рукопись, — прочли и сообщили, что могут опубликовать ее еще в этом 1961 году. Я, понятно, согласился, хотя и понимал, что ты (а это мне особенно больно) можешь зло осерчать на меня. Но что поделаешь? Ты сам автор и правильно поймешь меня: мне меньше всего хотелось бы совершать в отношении своих друзей из «Невы» и в особенности в отношении тебя недружелюбные акты, но обстоятельства вынудили принять это нелегкое для меня решение. Не обижайся, дорогой. Клянусь, что напишу для «Невы» роман гораздо лучше «Вишневого омута». Уже сейчас я приступил к работе над романом о Сталинграде — эта великая тема целиком захватила меня, и я, участник Сталинградской битвы, не сказал о ней еще своего слова...

..Вот, Сергуха, и все. Не гневайся на меня — дружба с тобою мне очень дорога, и не хотелось бы, чтоб она омрачалась как-то. Обнимаю тебя и все твое славное семейство.

Твой М. Алексеев».

Журнал делается не сразу. Месяц уходит на редакционную обработку уже готового литературного материала, и два месяца на типографскую работу. Поэтому в начале сентября, когда пришло письмо, был уже заслан одиннадцатый номер «Невы» и шла обработка двенадцатого. С «Вишневым омутом» мы никак не успевали, — при условии, конечно, если все сбросить и поставить его в очередной номер. Но ведь хотелось видеть этот роман в более совершенном виде. Алексеев же предлагал «Молодой гвардии» тот самый вариант, который, на наш взгляд, нуждался в доработке. И я был вынужден согласиться на то, чтобы Алексеев отдал свой роман в другой журнал. Конечно, это была потеря для «Невы», но так уж сложились объективно обстоятельства.

Любопытна история создания романа «Люди не ангелы» Стаднюка. По прочтении (в рукописи) «Вишневого омута» Стаднюк высказал те же соображения Алексееву, что и мы с Хватовым, что, дескать, большой исторический этап нашего государства — коллективизация — отображен несколько бегло. «А ты возьми и напиши!» — сказал ему Алексеев. И Стаднюк написал. Последние главы он дописывал у меня на даче летом 1962 года. Там я и прочитал «Люди не ангелы». Роман взволновал меня до слез. Это была хорошая, честная, мужественная книга. Об этом я там же и сказал Ивану Фотиевичу. Мы опубликовали роман в двенадцатом номере «Невы».

С тех пор прошло много лет. За это время в литературе появились новые книги Алексеева: отличная повесть «Карюха» и роман «Ивушка неплакучая».

Меня в нем взволновал образ главной героини Фени Угрюмовой, русской советской крестьянки, на долю которой выпало многое испытать и пережить, что и заставило меня высказаться об этом романе в печати.

Я не считаю себя критиком, и если пишу рецензии или статьи, то лишь по одной причине — когда меня чем-то заденет произведение, будь то интересная мысль, или судьба человека, или сам факт появления нового произведения.

Война. К ней еще не раз будут обращаться писатели, и не только к ней как таковой, но и к осмыслению тех нравственных сторон в человеке, каких она коснулась своим черным крылом.

«Ивушка неплакучая». Уже название романа говорит о том, что он посвящен прежде всего одному персонажу, и это так: в центре романа образ Фени Угрюмовой. Это ее так назвал Филипп, уезжая в Испанию на войну: «Ты бы хоть всплакнула чуток, Феня... А? Эх, ты, ивушка моя неплакучая!» И как же пророчески он назвал ее, как бы определив всю ее судьбу на долгие годы, на всю жизнь. Действительно, немало выпало на долю Фени Угрюмовой тяжких испытаний. Сколько потерь, сколько смертей, сколько горьких раздумий, мучительных дней, разочарований, и все это легло на одно беззащитное сердце. Ему было легко ожесточиться, стать равнодушным к горю ближнего, — со многими сердцами такое случается, но этого не произошло с сердцем женщины, о которой рассказывает Алексеев.

В романе множество людей, и это естественно, ибо жизнь Фени Угрюмовой проходит среди односельчан, в колхозе, и немало места в книге уделено этим людям, но все же главная для автора — Феня. Через нее он проявляет нравственные стороны бытия советской деревни. Ее русский характер — вот предмет исследования романа.