Время итогов

Я был полностью захвачен газетой. Все задания, какие поручались мне, выполнял с охотой и поэтому быстро и довольно удачно. И уже через три месяца получил повышение, — стал старшим литературным сотрудником. Это все настолько меня радовало, что я как-то легко перенес отклонение романа «Изыскатели» в «Звезде». Правда, была одна положительная рецензия, но две, в том числе и мнение А. Прокофьева, были отрицательные. Прокофьев только одну фразу буркнул: «Что это за экспедиция без рации?!» А рации, верно, не было, — она утонула в пути. Но этого Прокофьев, видимо, не заметил при чтении. Так или иначе, мне роман вернули, но я был мало озабочен этим обстоятельством. Теперь я весь был занят работой в редакции. Читая материалы и в «Смене», и в иных газетах, я поражался, каким бесцветным языком были написаны многие статьи и особенно очерки. И я старался писать их, как писал рассказы, хотя бы начало давать посвежее.

Ничего, не протестовали. Даже отмечали на «летучках» как хорошие материалы. Не забыть в этой связи занятный случай. Работал в редакции такой же малоопытный, как и я, сотрудник Т. Б., и как-то он попросил меня, чтобы я написал для его статьи вот такое же «лирическое» начало. И я написал. В статье его шла речь о приладожском колхозе и молодежи.

«Низко припадая к воде, клубясь, шли тучи над седыми волнами Ладоги. Уже не первый день северный ветер гнал их по широкому простору» и т. д. После чего сразу же шел текст статьи Т. Б.

«Хорошо и дружно поработали комсомольцы колхоза «Знамя труда», только за отчетный период они вывезли пять тонн» ит. д. И как возмущался Т. Б., негодовал, не понимая, почему ответственный секретарь, старый газетный «волк», выбросил «лирическое» начало, запуская в машину чистый текст Т. Б.

Тут уместно вернуться к разговору о «первой фразе», «первом слове». В постоянной спешке, в срочности нужного материала в номер некогда было думать о «первом слове». Важно было собранно изложить факты, донести до читателя агитационный или пропагандистский заряд, и постепенно отпала мучившая меня проблема «первой строки», — получалось так, что она приходила сама собой, нужная, деловая, точная. И это, прежде всего, шло от полного знания содержания материала, а это, пусть и бессознательно, давало необходимые слова, — так, чтобы ничего лишнего, а только дело. В дальнейшем эта добрая школа перешла и на мое творчество. От того, что я хотел сказать в рассказе, как это должно было повлиять на читателя, рождалась первая фраза, которая несла и настрой рассказа и делала его зачин таким, каким он только и должен был быть. И ни разу у меня не было так, чтобы я изменял начало.

Иногда приходится слышать, что газета портит писателя, что он утрачивает чувство слова, незаметно для себя скатывается до штампов. Не знаю, я на себе этого не почувствовал, хотя некоторые основания тому были. К сожалению, в редакциях газет не любят нового, — есть установившиеся приемы, привычные фразы — штампы, проверенные формулировки, короче говоря, есть свой газетный язык, привычный, точный для своего дела и даже удобный, — поэтому все мало-мальски новое, идущее вразрез с привычным, давным-давно утвердившимся, неизбежно встречает сопротивление.

Мне всегда хотелось быть непохожим на других — это, конечно, не значило, что я должен был писать справа налево или снизу вверх или заворачивать какую-то абракадабру, непонятную даже и самому себе, — а такие писатели встречаются, — нет, непохожесть заключалась для меня в другом — не повторить сказанное до меня. По личному опыту я знал, сколько в газетах статей, очерков, корреспонденций не читалось мною только потому, что они начинались избитыми фразами, примелькавшимися словами. Поэтому для каждой корреспонденции я и пытался находить такое начало, чтобы читатель увлекся и не бросил чтения. Не знаю, насколько мне это удавалось, но знаю, что далеко не всегда сохранялись мои такие начала. Рука ответственного секретаря легким движением пера перечеркивала мой зачин и вписывала две-три заштампованных фразы, кое-что убирала из текста, и моя корреспонденция становилась удивительно похожей на своих безликих сестер, наполнявших каждый номер. Это огорчало, но не примиряло. И нет-нет да и появится корреспонденция с моим началом. Позднее я понял, почему такое случалось. Тут было логическое слияние материала с запевом, в тех же случаях, как у Т. Б., когда пейзаж никакого отношения к деловому содержанию статьи не имел, — он мгновенно вылетал.

Зенин посылал меня на заводы, в общежития, в институты — все это в черте города, но однажды командировал в Лужский район, и тут я впервые познал всю прелесть работы в газете. Действительно, чего еще больше желать молодому литератору, как не поездок по незнакомым местам, где ждут встречи с людьми, новые впечатления, где открывается для тебя неведомый мир, о котором ты и понятия не имел.