Врата в рай

Я хотела отскочить, но он поймал меня за руки и поставил перед собой. Поняв, что я совершенно голая, он, тяжело дыша, стал ощупывать мое тело, бедра и груди. И прежде чем я успела его остановить, он крепко прижал меня к себе. Его член бился о мое лоно. Эллиот все целовал и целовал меня, как безумный, а потом поднял на руки. Тогда я сорвала с его лица повязку и заглянула в его глаза. Они были нереально голубыми, светящимися и какими-то неземными. Я поняла, что схожу с ума. Я действительно потеряла голову.

И больше я уже ничего не видела. Он, продолжая целовать, увлек меня вниз, поставив на колени, и мне вдруг стало так жарко, так горячо, что комната поплыла перед глазами. Распяв мое тело на ковре, он вошел в меня одним быстрым, сильным толчком. На секунду я словно ослепла и оглохла. Я застонала, и у меня вдруг остановилось дыхание. Я изогнулась дугой, одна волна удовольствия сменялась другой, мне показалось, что еще немного — и я просто умру. Он оседлал меня, сквозь пелену на глазах я видела основание его члена, ритмично входящего в меня, и я почувствовала, что наши жизненные соки сливаются воедино. Сказочное, неправдоподобное ощущение, способное свести с ума! Когда он одновременно со мной кончил, вонзая член все сильнее и сильнее, все глубже и глубже, а я, дрожа, кричала, визжала «нет-нет-нет!», и «боже мой, вот дерьмо!», и «черт возьми!» и «нет, не надо, хватит», но потом сдалась, не в силах ни шевелиться, ни говорить.

Придя в себя, я его слегка толкнула, пихнула в грудь. Господи, как приятно было чувствовать его рядом с собой, чувствовать тяжесть его головы у себя на плече, вдыхать теплый, солнечный запах его волос! Я еще раз пихнула его, наслаждаясь тем, что не в силах сдвинуть его с места. А затем я вытянулась и замерла.

Открыв наконец глаза, я увидела неясные блики света, кровать, лампы, маски на стенах — истинные лица моего «я».

А потом я увидела его. Он сидел, не шевелясь, слегка касаясь коленом моего бедра. Волосы взъерошены, лицо красное и влажное, рот снова приобрел былую жесткость, глаза — огромные и мечтательные, полные воспоминаний. А еще он смотрел на меня. У меня было такое ощущение, будто я просыпаюсь на берегу бурной реки в полной уверенности, что я совершенно одна, и вдруг обнаруживаю рядом странное существо мужского пола, которое ест меня глазами так, словно никогда в жизни доселе не видело живой женщины.

Он не показался мне странным, или опасным, или непокорным. Нет, он показался мне абсолютно непредсказуемым, каковым и был до сих пор.

Я медленно села, затем поднялась. Он внимательно за мной следил, но даже не шелохнулся.

Подойдя к комоду, я взяла с кресла пеньюар и надела, думая о том, как странно ощущать на себе эту оболочку из кружева и хлопка, которая, по идее, должна была защищать меня от него.

Я нажала кнопку вызова хэндлера, и он побледнел. На его лице отразился сначала неприкрытый страх, затем — отчаяние. А глаза его, обращенные ко мне, подернулись влагой. У меня вдруг комок встал в горле. Да, все когда-то кончается. Но что это значит? Почему я пытаюсь внушать себе то, что и сама не до конца понимаю? Он смотрел прямо перед собой, куда-то в пустоту, мимо меня, словно ему нужно было принять важное решение, но он был не в силах этого сделать.

И тут почти сразу в комнату вошел Дэниел, который отвечает за мою спальню. И я заметила, как изменилось его лицо, когда он увидел раба, сидящего в вызывающе расслабленной позе, без обычных наручников, и не обращающего на нас абсолютно никакого внимания.

Эллиот, думая о чем-то своем и глядя в никуда, медленно поднялся на ноги.

Дэниел явно почувствовал облегчение, но вид у него был весьма неуверенный.

— Ладно, — сказала я. — Уведите его на ночь. Ванна, полный массаж, ультрафиолетовая лампа, — продолжила я и, задумавшись, замолчала. Ага, уже готовлю для него распорядок дня. Обычная рутина. Если я срочно не отошлю его, то сойду с ума. И все же он должен получить то, на что подписался. — Хорошо. А утром на занятия с другими кандидатами. В восемь тренировка с Дианой, а в девять — сервировка стола с Эмметом. Я попрошу Скотта использовать его для демонстрации в своем классе в десять.

Нет-нет. Только не Скотт. Он может влюбиться в Скотта. Надо что-то сделать, надо… Хорошо. Пусть будет Скотт. Пусть Скотт использует его для демонстрации. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! Скотт уж точно не даст ему спуску.

— В полдень отдых, потом обслуживание столиков или работа в баре. Смотреть, но руками не трогать!

Что еще? Больше ничего не придумать. Он обязательно влюбится в Скотта!

— За любое непослушание, буквально любое, выбить из него всю дурь, но никто, я хочу сказать, никто, даже Скотт, чтобы пальцем его не тронул, я хочу сказать…

У меня уходила почва из-под ног… Я тонула…

— А еще хочу, чтобы он отдыхал между четырьмя и шестью, а в шесть ноль-ноль чтобы был здесь!

— Да, мэм, — смущенно и несколько обеспокоенно ответил Дэниел.

— Какого черта, что с тобой творится? — сказала я. — Ты что, совсем рехнулся?

— Извините меня, — воскликнул он, взяв Эллиота за руку.