Возвращение в Сумрак

Поставив шкатулку-сундук на траву, я достал из кармана печатку, которую в своё время снял с пальца Барта Робертса. На ней был выгравирован круг. Сперва я не понимал, что он обозначает, но сейчас почти не сомневаюсь, что этот круг — полная Луна.

Я приложил символ лунных алти к выемке в центре боковой панели шкатулки.

— У тебя есть ключ? — изумлённо выпалил Починкко, вместе с ещё двумя матросами-алти внимательно наблюдавший за мной.

Я усмехнулся, убирая кольцо в карман.

— Нет. Кто будет давать ключ курьеру-пирату? Это всего лишь колечко для подтверждения личности связного. Хотя… у адресата, вероятно, есть похожее кольцо, но уже с функцией ключа.

— Стало быть, мы не узнаем, что внутри?

Я вновь посмотрел на него, на сей раз со скепсисом и покачал головой.

— Ты за кого меня принимаешь, братишка? Я лучший артефактор Семи Морей. Думаешь, я не смогу открыть эту коробку? — я постучал по дорогой артефактной шкатулке. — Забирай её. На корабле разберусь.

Поднявшись, я бросил ещё один взгляд на тело капитана флагмана титосийского шёлкового каравана. Этому мужчине не повезло оказаться возле острова Лавы, когда началось извержение вулкана. От его каравана остались лишь остовы, выброшенные на берег, а моряков приняла в свои объятья Святая Дева под Килем. И всё же несмотря на это, капитан до последнего пытался выполнить хотя бы своё личное задание, раз уже не смог уберечь караван.

Считал ли я его трусом? Определённо, нет. А вот воли к жизни в нём было хоть отбавляй — недалеко валялись две туши морских крокодилов. Справиться с такими тварями после кораблекрушения и дрейфования по волнам на досках — дорого стоит.

И плевать, что он титосиец и был замешан в грязных делах не самых добрых людей.

— Заберите тело, — велел я матросам-алти. — Сколотим лодку и отправим доблестного моряка в объятья Девы под Килем. Да и вообще, пора нам уже сваливать отсюда, ребята. Седьмое Сумеречное Море ждёт.

А вместе с ним — Лудестия и Джекман.

Глава 21

Я всерьёз решил отправиться в Седьмое Море — как минимум необходимо доставить губернатора Смитта с его людьми и пленными пиратами на остров Лореляй. Губернатор Смитт вызвался лично провести расследование. И то, что лаборатория по производству радужной соли находилась в другом море, его не останавливало.

Его вообще после встречи со мной и зачистки острова от пиратов мало что могло остановить. Мужик проникся верой в успех и справедливость.

Однако перед путешествием в другое море сначала мне надо было завершить приготовления — подзаправить корабль, разослать несколько писем.

Взвесив все за и против, я взял курс на остров Новый Антверт, где располагался город с одноимённым названием. Остров этот являлся частью колоний Республики.

На причале стояло немало кораблей — порт Нового Антверта жил очень насыщенной жизнью. Нам даже пришлось пораскинуть мозгами, чтобы решить, как лучше пришвартоваться. А то ещё начальник порта заставит переставлять корабль.

В порту я видел и знакомые корабли — у меня отличная память на корабли, гораздо лучше, чем на лица, но чуть хуже, чем на артефакты. Поэтому меня не удивило, когда на пристани меня окликнул знакомый голос:

— Капитан Лаграндж? Какая приятная встреча!

Обернувшись, я увидел мужчину лет сорока пяти в оранжевом кителе с погонами свободного капитана. Нижняя половина его лица заросла щетиной, а через правый глаз шёл приметный шрам.

Возможно, благодаря шраму я его и вспомнил.

Мы виделись на острове Шрайз после дуэли с приснопамятным капитаном… Как же его звали? А, де Арис! Он потом пытался догнать нас на своей баркентине, но получив залп в борт, поумерил пыл и отправился восвояси.

— Добрый день, — кивнул я. — Увы, в прошлый раз вы не представились, и я не знаю, как к вам обращаться.

Сделав два быстрых шага, я подошёл ближе и негромко сказал:

— Но обращение «брат под парусом» вас должно устроить.

Он тихо посмеялся, правда смех его больше напоминал воронье карканье:

— Какие интересные обороты вы используете, капитан Лаграндж.

— Парус — это свобода, а свобода — это море. Познавший море познал жизнь. Познал жизнь, помоги другим. Не словами, но силой и примером. Ведь сохранив чистое море, ты сохранишь жизнь в Ойкумене.

С каждым моим словом лицо капитана вытягивалось. Когда я замолчал, он несколько секунд пялился на меня, а затем, схватив за рукав, потащил за собой:

— Идём! Нужно выпить!

Я пошёл за ним, мысленно перестраивая планы. Обернувшись, я поймал удивлённые взгляды Марси и ребят. Они стояли чуть поодаль и не могли слышать, о чём я разговаривал с другим свободным капитаном.

— Дальше сами! Когда буду, не знаю! — крикнул им.

Марси сначала хотела что-то возразить, но не стала.

Минут через десять я сидел в красивой каюте боевого корвета. Его капитан и, подозреваю владелец, достал из сундука бутылку вина и наполнил кружки.

— За братство, — произнёс он тост-пароль.

— За море, — ответил я.

Мы чокнулись кружками и выпили до дна, как полагается по традиции.