Возвращение в Пустов

Стало чуть лучше. Он пятерней зачесал волосы, отбросил их назад, отрывая лоб. В целом, конечно, и так не фонтан, но, по крайней мере, хоть какая-то откровенность, располагающая нотка появилась в лице. И вообще, он вымыт и чист. Он готов.

Шумер подмигнул появившемуся из стены деду, на что тот погрозил бесплотных пальцем.

— Я взял твою одежду, — сказал ему Шумер. — Творческий вечер, а у меня нет ничего своего. Ты не против?

Несколько секунд дед молча изучал гардероб на внуке, затем бесшумно выплыл в окно.

— А брюки, знаешь, отцовские, — бросил в призрачную спину Шумер.

На выходе в коридор ему встретилась Галина. Она была с бокалом, полным ароматного чая, и шла, видимо, в зал к телевизору.

— Добрый день, — сказал Шумер.

— Ой, вас и не узнать! — заулыбалась, оглядывая его, родственница. — Куда-то собрались?

— Везут на торжества, — сказал Шумер, проходя к вешалке.

— Даже везут?

Шумер кивнул.

— Сергей Андреевич, — сказала Галина, — а вы не против, если мы часть старой мебели выкинем? Под Вовкой сегодня фанера в кровати треснула.

— Я не против.

— А хотите я вам супчика налью?

Шумер, обуваясь, фыркнул.

— Что вы? Куда?

— И правда, — рассмеялась Галина. — Что это я? Вы, наверное, всяких разносолов там напробуетесь, а я с супом.

— На самом деле — испачкаться боюсь, — сказал Шумер, надевая пальто. — Но после, когда вернусь, не откажусь — ловлю вас на слове.

— Я вам оставлю.

— Закроете за мной?

— Конечно!

Шумер шагнул за порог.

Все! Замок щелкнул, дороги назад нет. Как там говорили в одном фильме? Пожалуйте в номера! Он спустился по скрипучей лестнице, толкнул подъездную дверь и неожиданно оказался под противным, холодным, мелко сеющим дождиком. Поднятый короткий ворот спасти от него, конечно, не мог. Морщась, Шумер побежал по мосткам к автомобилю.

— Сергей Андреевич!

— Да? — он притормозил перед приоткрытым окном, за которым стояла самая подозрительная грайя.

— Вы прекрасно выглядите, — сказала старушка, складывая губы в узкую улыбку.

— Это все? — спросил Шумер.

— Извините, Сергей Андреевич, а вы мусор из квартир выносите?

— Выношу, но не сейчас. Если можно, завтра.

— Я тогда вам соберу?

— Хорошо. Я тороплюсь. Простите.

— Никак на свидание?

— Да.

Проще было соврать, чем объяснять: никакое это не свидание, это творческий вечер, нет, меня пригласили, да, он мой, но не совсем, я узнал о нем за два дня, и сам я никого туда не приглашаю.

— Удачи вам, Сергей Андреевич.

— Спасибо.

Старушка, кивая, закрыла окно. Шумер сбил со лба капли. Добежав до «мерседеса», он торопливо забрался на переднее пассажирское сиденье.

— Все.

— Вы быстро, — сказал водитель, включая зажигание. — В полчаса уложились.

— Я старался.

Автомобиль рыкнул и мягко тронулся.

Едва выехали к вокзалу, Шумер позволил себе закрыть глаза. Шуршали дворники, чуть поскрипывала кожа кресел, фоном, негромко, звучала какая-то музыкальная радиостанция с бодрым ведущим. Шумер пытался угадать маршрут. От вокзала налево — Купеческая, анализировал он, на светофоре мы притормозили и ушли направо — на Красноармейскую, по ней прямо до самого конца, чтобы выбраться на Ленинградскую.

Он открыл глаза, когда «мерседес» свернул раньше.

— Мы не по Ленинградской?

— Там ремонт у Жукова, — ответил водитель, выкрутив рулевое колесо, — перековыряли с осени асфальт, и, понимаешь, деньги у них кончились. Обещали в апреле вот заделать, но в этом или в следующем, делайте ваши ставки. — Он покосился на ноги Шумера. — Штаны у вас, конечно, чума.

— В смысле?

— Самый шик сейчас. Как это? Визаж… Не, винтаж называется. Винтажные брюки. Отец у меня в чем-то таком щеголял в семидесятых. Правда, у него штанины расходились у ступней.

— Клеш, — сказал Шумер.

— Ага. Как у Волка из «Ну, погоди!».

Пестрые домики улицы Соболева поплыли справа и слева. Коммерсанты, скупившие помещения нижних этажей, развлекались кто во что горазд. Кто светодиодной подсветкой занавешивал окна, кто ставил ростовую плоскую фигуру с бокалом пива в руке и казалось, будто она панибратски предлагает каждому проходящему мимо заскочить и отметить; кто выносил над тротуаром аляповатую вывеску.

«Продукты». «Пивной бар». «Парикмахерская». А дальше кафе «Плюмбум», зоомагазин, цветочная «Анютка», аптека, магазин сантехники «Водоворот», отделение банка, снова кафе. Подсветка перемигивалась с банкоматами, светофор на углу задавал ритм.

Все наносное, думал Шумер, все для денег, для богатства, для желудка, все для насквозь материального, низменного существования.

С Бугримовым они забыли иное.

С другой стороны, глупо ожидать, что глаза вдруг зацепятся за вывеску «Все для вашей души». Или за афишу «Как жить духовной практикой». Или за витрину, за которой складно и весело, сообща, трудятся люди. Так им и скажу, решил Шумер. Вы все забыли, отринули, но еще не все потеряно. Вы увидите, что можно жить по-другому.