Возвращение в Пустов

Соболева окончилась небольшой площадью, «мерседес» проехал мимо помпезного, недавно отстроенного, сверкающего зеркальным стеклом здания, повернул на перекрестке и покатил к южным окраинам. Буквально через двести метров дорога испортилась, автомобиль затрясло, из-под колес полетела жидкая грязь.

— Как вам? — повернул голову, ощерившись, водитель. — Чуть из центра — сразу не дорога, а дерьмо. Все у них руки не доходят.

— А сами? — спросил Шумер.

— В смысле?

— Ну, собрались компанией и заделали. Сами.

Водитель посмотрел на него с усмешкой.

— А городская власть на что? Ее тогда пинком под зад или пересажать, если все на плечи сознательных граждан взваливать. Потом, блин, это же приличные деньги, кубометра три битума, асфальтоукладчик. Плюс личное время, которого у всех всегда в обрез. Или вы предлагаете вместо работы?

Шумер улыбнулся.

— Это я так, нервничаю.

— Я вообще за то, чтобы каждый занимался своим делом, — сказал водитель, — вот тогда будет жизнь!

— А какая она будет? — спросил Шумер.

— Нормальная, — убежденно сказал водитель. — Поработал, пришел домой, поужинал, посмотрел телевизор, на выходные — на природу, на шашлычки всей семьей, можно, конечно, на какое-нибудь культурное мероприятие еще, кино, концерт, раз в месяц — в ресторан, в отпуск — куда-нибудь на море, Турция, Болгария, можно там Тунис, в Европу только ни ногой, пафосно, дорого и, честно говоря, нахрен она сдалась.

— И это все? — спросил Шумер.

— А что еще? — удивился водитель. — Ну, ладно, лет через пять-семь можно серьезно подумать о том, чтобы построить дачу, коттедж. Где еще на пенсии копаться, как не в земле? Привыкая, так сказать.

— И больше ничего не надо?

Водитель задумался и кивнул.

— Здоровье. Чтобы у родных, у детей — тьфу-тьфу.

Он постучал по деревянной плашке с иконками, наклеенной над бардачком. Они выехали на Железнодорожную, в конце которой (то есть, в самом ее начале) белели колонны Дома Культуры. На верхушке треугольного сизоватого фронтона мчался в будущее гипсовый красно-зеленый локомотив.

— А чтобы для всех людей? — спросил Шумер.

Водитель сморщился.

— Это пусть каждый за себя решает, что ему надо. А вообще специальные люди должны думать о том, что человеческому обществу требуется. Где правительство, где эти… футурологи, философы. Обычному человеку это до лампочки. Он, как я думаю, мало что в этом смысле сообразить может. У него прерогативы другие.

— И ничего менять не надо?

— Ну, как? Много чего менять нужно.

«Мерседес» въехал на узкую стоянку перед ДК и развернулся. Водитель заглушил двигатель, «дворники», поскрипывая, размазывали капли по лобовому стеклу.

— Я думаю все же, это путь в тупик, — Шумер отщелкнул дверь. — Каждый должен стремиться к тому, чтобы стать лучше.

— Слова правильные, — кивнул водитель. — Только мы уже приехали.

Шумер улыбнулся.

— Я вижу. До свидания.

По потрескавшемуся неровному асфальту он дошагал до ступеней, поднялся к колоннам и высокой входной арке, высматривая афиши.

Афиш было три. Одна сообщала о выступлении местного филармонического оркестра, другая приглашала в школу экзотических танцев, третья представляла собой расписание киносеансов в малом зале на следующую неделю. Никакого творческого вечера, тем более, сегодня, ни на одной не значилось. Шумер прошел мимо занавешенных окон вправо и влево и даже бумажки, прикрепленной на скотч, о себе не нашел.

Может, внутри? Он уже взялся за массивную дверную ручку, когда услышал со спины возглас Бугримова:

— Шумерский! Куда же ты, как все смертные?

— А куда? — обернулся Шумер.

— Через служебный вход.

Бугримов в кремовых брюках, в распахнутом бордовом пальто, из-под которого выглядывал кремового же цвета пиджак, легко взбежал на крыльцо и, поймав Шумера под локоть, повел его вниз.

— Не порть мне программу, — выговорил он, сворачивая по дорожке в обход здания. — Там уже половина фойе в желающих тебя увидеть.

— Ну и увидели бы.

— А эффект? Пошло, по-мещански, зайти и начать со всеми здороваться — это, извини, убило бы весь цимес. Это творческий вечер, а не встреча одноклассников.

— Ты боишься, что я поговорю с ними? — спросил Шумер.

Они подошли к решетчатой ограде, Бугримов, скрипнув железной калиткой, пропустил Шумера в маленький дворик, к узкой двери с надписью «Служебный вход».

— Ничего я не боюсь, — сказал он, пожав плечом. — Просто есть формат. Вот в формате вечера и поговоришь. У тебя будет два часа прямого и близкого общения с публикой. И можешь даже, если за это время не наговоришься, переместиться с народом куда-нибудь в ресторан. Но после, понимаешь, после. Это, конечно, твое шоу, но организатором его являюсь все-таки я. Надеюсь, ты не сомневаешься в моем организаторском таланте?

— Я сомневаюсь в его искренности, — ответил Шумер.

Бугримов пошлепал губами.

— Как раз искренности во мне — хоть отбавляй. Я искренне желаю тебе провалиться и уехать.

— Я знаю.

Они вошли в тамбур, миновали еще одни двери и оказались в плохо освещенном холле с низким потолком.

— Так, — сказал Бугримов, — выход в зал там, — он показал пальцем, — но нам левее, потому что тебя необходимо немножко загримировать.