Возвращение царя обезьян

Приобретая едва уловимые очертания, от стены отделился призрак.

– Отправьте туда меня, господин, – сказал он. – Я убью эту женщину. Я поклялся, что убью её и Сунь Укуна. Я должен отомстить…

– Мне нет дела до твоих личных обид и планов мести, Лю Гуй. Лживый влюблённый, не надейся провести меня. Это царевна приказала тебе отправиться туда, иначе ты не открыл бы своего синегубого рта. Так знай же, что я запрещаю тебе покидать это место. Не забывай, что где-то здесь хранятся твои драгоценные кости. Поберегись, если не желаешь, чтобы они стали жалкой горсткой пепла…

– Нет, не то чтобы я против, – сказала Ольга. – Я люблю лошадей, я бы сама с удовольствием начищала их, заплетала гривы, кормила, гладила… Но вы же император. Типа у вас такой путь – быть императором! Вы сошли со своего пути, всё посыпалось, и вот… ну что вы, китайцы, обычно в этих случаях говорите…

Император кивнул и рассказал ей про Дракона – своенравного жеребца-трёхлетку, небесного коня породы тяньма. Он сиял, словно белый снег на горной вершине. Его морда была покрыта чешуёй, а из глаз струилось золотое холодное пламя. Когда ранним утром император подходил к нему, конь радостно бил золотым копытом, и с каждым его ударом солнце поднималось всё выше и выше над горизонтом. А в другом деннике – красавица-кобылица из ахалтеков – лошадей с кровавым потом. Золотая кожа лошадки так тонка и прозрачна, что через неё просвечивает извилистая карта красных вен, по которым течёт жизнь. Кобылица совсем юна и так радостно размахивает хвостом, встречая каждый новый день…

Ольга взяла смартфон, вполуха слушая увлекательный рассказ про каждую из лошадей в конюшнях. К своему удивлению, обнаружила, что устройство подключено к вайфаю, и быстренько написала сообщение папе на ватсап, чтобы он не волновался.

Потом, не отрываясь, приняла приглашение в чат от Ракшасы. Он писал о детишках, о том, что раздобыл для них еду, к счастью не вдаваясь в подробности, какую именно, хотя все знают, что он людоед. Ещё о том, что весь Бхарат стоит на ушах в поисках актёра на роль Ханумана, который куда-то запропастился. Съёмки в Болливуде встали. Рама и Сита плачут по своему пропавшему другу. Опять же оператору резко понадобилось перетащить гору, а Ханумана нет.

Блондинка в свою очередь поделилась свежей историей про китайского императора, ушедшего в конюхи, лайкнула фотки ракшасовых детей и тут…

– Извините, – на полуслове оборвала она императора. – Простите, это всё безумно интересно, но мне надо срочно идти, я кое-что поняла, мне надо найти Укуна. И всё ему объяснить. А вы… в общем, подумайте про путь и всё такое… Лошадки-то вас и в одежде императора будут любить, им без разницы. Ну а я побежала, до свиданья, всего доброго, мы вас ждём, возвращайтесь, как надумаете…

Она вскочила и бегом бросилась к выходу. Юй-ди тепло улыбнулся ей вслед.

– Укун! – крикнула Ольга, озираясь по сторонам.

Сунь Укун тем временем что-то увлечённо рассказывал крупной горилле. Девушка подбежала и, конечно, услышала очередную китайскую притчу, или пословицу, или анекдот, или мудрость. Она схватила мужа за руку и потащила в сторону, так что он чуть не упал.

– Осторожней, крупная женщина, я так строен, что ты легко свалишь меня! – сказал китаец.

– Я потом обижусь на то, что ты назвал меня толстой, – решила Ольга. – А пока у нас есть дела поважнее. Вот скажи, ну ладно я, скромная российская девушка, я в этих ваших мифологиях не разбираюсь. Но как ты сам этого не понял?! Ты же типа Великий Мудрец!

– Я не «типа», Аолия, – высокомерно поправил её парень. – Я действительно Великий Мудрец, Равный Небу, Сунь Укун, прекрасный царь обезьян. А «типа Великий Мудрец» – это самозванец, который сейчас…

– Вот о нём и речь! – радостно кивнула девушка. – Никакой он не самозванец! Ну, то есть он, конечно, не Сунь Укун, но мы это и раньше знали, ведь это ты Сунь Укун. А вот кто он на самом деле, мы не знали, хотя могли бы и догадаться!

– Ты выбрала слишком запутанную дорогу к истине, женщина. Говори, кто он?

– Хануман!

– Я не Хануман! – вскинулся Великий Мудрец.

– Да не ты Хануман, а он! Самозванец ваш. Он – Хануман! Настоящий!

– Хануман? – задумался царь обезьян. – А что он здесь делает?

– То же самое, что и ты делал в Индии, только наоборот. Считает, что он Сунь Укун!

Укун молча моргнул.

– Ну, понимаешь?.. Я и сама не знаю как, но, наверное, вас как-то перепутали. То есть вы сами перепутались каким-то образом. И ты улетел в Индию как Хануман, а он оказался здесь как Сунь Укун. Но теперь ты знаешь, что ты Сунь Укун, а он пока не знает, что он не Сунь Укун. Нам нужно объяснить ему, что он Хануман, и убедить вернуться в Индию. Там съёмки встали, понимаешь? И какие-то горы надо двигать. Сита с Рамой с ума сходят уже! Мне Ракшаса написал!

Богиня стояла на вершине горы. На этот раз она решила не парить в воздухе, её ступни утопали в снегу. Она смотрела вниз, на раскинувшуюся деревню, купающуюся в лучах солнца. От валуна, слегка присыпанного снегом, отделилась чёрная тень и со скоростью молнии метнулась к ногам Гуаньинь.