Возвращение Короля

Тогда встали менестрель и сказитель и произнесли имена всех повелителей Марки по порядку: Эорл Юный, Брего — Строитель Зала, Алдор — брат несчастного Балдора, Фреа, Фреавайн, Голдвайн, Деор, Грам, Хельм, лежащий в Пропасти Хельма. Так кончились девять могил с западной стороны, ибо здесь линия прерывалась. А затем пошли могилы с восточной стороны: Фреалав — сын сестры Хельма, Леова, Валда, Фолка, Фолквайн, Фенгел, Тенгел и последний — Теоден. И когда произнесли имя Теодена, Эомер осушил чашу. Тогда Эовин попросила вновь наполнить чаши, и все собравшиеся встали и выпили за нового короля, восклицая:

— Да здравствует Эомер, король Марки!

Когда пир подходил к концу, Эомер встал и сказал:

— Сейчас поминальный пир в честь короля Теодена. Но я объявлю радостную новость, и король не будет обижен этим, потому что он был вместо отца моей сестре Эовин. Слушайте, мои гости, прекрасный народ разных земель, какой никогда не собирался в этом зале! Фарамир, наместник Гондора и принц Итилиена, просит руки Эовин, леди Рохана, и она согласна стать его женой. Поэтому они обручаются перед вами.

Фарамир и Эовин вышли вперед и взялись за руки. Все выпили за их здоровье и возликовали.

— Теперь, — сказал Эомер, — Гондор и Марка связаны новыми узами, и никто не радуется этому больше меня.

— Вы щедры, Эомер, — заметил Арагорн, — вы отдаете Гондору прекраснейшее сокровище вашего королевства.

Эовин взглянула в глаза Арагорну и сказала:

— Пожелайте мне счастья, мой повелитель и исцелитель!

И Арагорн ответил:

— Я желаю тебе счастья с тех пор, как впервые увидел тебя. И теперь сердце мое успокоено видом твоего блаженства.

Когда пир закончился, те, кто должен был ехать, попросили на это позволения у короля Эомера. Готовился к отъезду Арагорн со своими рыцарями, народ Лориена и Ривенделла. Но Фарамир и Имрахил оставались в Эдорасе, осталась и Арвен, Вечерняя Звезда, попрощавшись с братьями. Никто не видел ее последней встречи с Эльрондом, ее отцом. Они ушли в холмы и там долго разговаривали, и горьким было их расставание, потому что разлуке суждено было длиться до конца Мира.

Перед отъездом гостей Эовин и Эомер пришли попрощаться с Мерри.

— Прощайте, Мериадок из Шира и Холдвайн Марки! — сказала Эовин. — Пусть сопутствует вам удача и возвращайтесь к нам поскорее!

И Эомер добавил:

— Короли древности нагрузили бы вас такими дарами, которых не увезла бы и телега с полей Мундберга, но вы говорите, что не возьмете ничего, кроме оружия. У меня и впрямь нет достойного ваших подвигов дара, зато моя сестра просит вас принять эту маленькую вещь в память о Дернхельме и о рогах Марки, трубящих на рассвете.

И Эовин протянула Мерри древний рог, маленький, но искусно выложенный серебром и с зеленой перевязью; на нем была выгравирована линия всадников и руны, полные глубокого смысла.

— Это реликвия нашего Дома, — сказала Эовин. — Рог изготовлен гномами и перешел к нам из сокровищ Скаты, прозванного Червем. Эорл Юный принес его с севера. Если подуть в этот рог, то его голос вселит страх в сердца врагов и радость в сердца друзей. И друзья услышат и придут на помощь.

Мерри взял рог и поцеловал руку Эовин. Они обнялись и расстались.

Отъезжающие были готовы. Они выпили прощальную чашу и со словами благодарности и дружбы расстались. Прибыв в Пропасть Хельма, они отдыхали два дня. Здесь Леголас, верный данному слову, посетил с Гимли Блистающие Пещеры. Когда они вернулись, он молчал, сказал только, что один Гимли способен найти подходящие слова для того, чтобы поведать об увиденном.

— И никогда раньше гном не торжествовал победу над эльфом в словесном состязании, — добавил он. — Но теперь пойдем в Фангорн, и счет сравняется.

Из Пропасти Хельма они отправились в Исенгард и увидели, чем занимаются энты. Все каменное кольцо было разрушено, земля вокруг превратилась в сад, по которому протекал ручей. В середине раскинулось чистое озеро, и в нем стоял Ортанк, высокий и неприступный, и его черные стены отражались в воде.

Некоторое время путешественники стояли на том месте, где прежде находились ворота Исенгарда, а теперь в начале зеленой аллеи, ведущей к Ортанку, как часовые, росли два высоких дерева. Они с удивлением осматривали результаты проделанной работы. Сперва никого не было видно поблизости, но вскоре послышалось «хум-хум, хум-хум» — по дороге шагали, направляясь к ним, Древобородый и Быстролуч.

— Добро пожаловать в Ортанкский сад! — сказал Древобородый. — Я знал, что вы идете, но был занят работой в долине. Тут еще многое нужно сделать. До меня дошли слухи о том, что вы тоже не бездельничали на юге и на востоке; и все, что я слышал, хорошо, очень хорошо.

Он похвалил все их дела, о которых, как видно, ему все было известно. Наконец он остановился и пристально посмотрел на Гэндалфа.

— Что ж, — заключил он, — вы оказались сильнее, и вся ваша работа проделана на совесть. Куда же вы теперь направляетесь? И зачем пришли сюда?

— Посмотреть, как продвигаются ваши труды, мой друг, — ответил Гэндалф, — и поблагодарить за вашу помощь во всех наших свершениях.