Возвращение из ада

…Недавно пригнали сюда большую группу специалистов, инженеров, работавших на заводе Сталина в Москве. «Особое совещание» под председательством верного друга и соратника «отца народов» Лаврентия Берии осудило их к двадцати пяти годам заключения в особый режимный спецлаг. На «деле» этих «врагов народа» была пометка, сделанная рукой обер-палача Лаврентия Павловича: «Использовать исключительно на подземных каторжных работах, не обращать внимания на болезни и проч.».

И когда эти люди заболевали, не могли стоять на ногах их укладывали на носилки и таскали с собой, спускали шахту, и там они лежали всю смену, затем их снова несли в зону…

Палачи старались и точно выполняли приказ своего боса.

Спустя какое-то время я познакомился с некоторыми инженерами-«сталинцами», вместе с которыми работал в шахте, и они поведали мне свою трагическую историю.

Их было девяносто человек. Специалисты, инженеры, конструкторы Московского завода имени Сталина. Это были простые, честнейшие люди, которые отлично знали свое дело и пользовались большим уважением в огромном рабочем коллективе.

Никто из этих людей не занимался общественными делами, заботились о создании новых марок автомобилей, о процветании завода, отлично трудились и были отмечены высокими государственными наградами, премиями. Жили, как говорится, и горя не знали. Спустя три года после Отечественной войны, приехал в Москву известный американский журналист, редактор крупнейшей еврейской прогрессивной газеты Гольдберг. Человек, относившийся с большой симпатией к Советскому Союзу, который печатал в своей газете хорошие статьи и репортажи о нашей стране. Кстати, Гольдберг — зять Шолом-Алейхема.

Общественные деятели Москвы очень тепло приняли гостя, помогали ему собирать материал для его большой книги о России.

Журналист, редактор и писатель побывал в разных городах страны, знакомился с жизнью, людьми. Отсюда он посылал материалы для своей газеты. Он также побывал на заводе им. Сталина, беседовал с директором, который много рассказал о предприятии, о людях, работавших на заводе, в частности о евреях, так как гость писал репортаж для еврейской газеты. Директор, естественно, назвал много имен специалистов и рабочих еврейской национальности, которые честно трудятся. Их было немало. Директор позвонил в отдел кадров завода, попросил составить и принести ему список отличившихся на работе, хоть часть, так как ими интересуется писатель из Штатов.

С этим довольно обширным списком директор познакомил гостя, и он в своем репортаже назвал несколько фамилий из этого списка.

Однако начальник кадров завода был бдительным деятелем, бывший работник парафии Берии. Он ко всему и ко всем относился с подозрением. На каком, мол, основании американский писатель интересуется работниками завода, к тому же евреями по национальности?

И копию списка из девяноста человек — инженеров, специалистов, рабочих, передовых людей производства — послал своим коллегам в КГБ.

Органам недолго надо было разбираться. Коль людьми интересуются американцы, следовательно — «враги народа», «шпионы». «Шпионский центр» раскрыли на заводе. За решетку их!

И в течение одного дня всех специалистов завода, значившихся в безобидной бумаге, в списке, немедля арестовали и с ними сразу расправились. Некоторых расстреляли, а большую часть отправили в особый режимный спецлаг. Каждому дали двадцать пять лет строгого режима. А на формулярах «преступников», где написано было «хранить вечно», была еще пометка, написанная обер-палачом Берия: «Никаких поблажек! Использовать только на тяжелых, подземных работах»…

И вот я с ними встретился в зоне. Увидел, как их, больных, тащат на носилках на шахту, спускают в штрек и они там лежат до конца вахты…

«Никаких поблажек!» — так соизволил написать Лаврентий Павлович…

Тундра… Кругом снега и снега, да буйный ветер бушует по равнине.