Возвращение

Теперь подъехать к улью можно было вплотную. Лазарева утопила педаль газа в пол прямо до входа. В боевом режиме корпус был изолирован от проникновения. Внешние округлые люки плотно закрыты. Но сейчас улей высыхал и крошился, так же как скелеты мегистотериев, так что Анна не сбавляя газ, врезалась прямо в круглое углубление в стене. Переборка, шириной два метра треснула. Лазарева сдала назад метров на пятьдесят, и снова нажала на газ. Второй удар внёс треснувшие куски внутрь улья, открыв проход.

Костя наблюдал за действиями Анны, испытывая приятное ощущение. Смелая лейтенант-техник. Это не изменилось. Весь его мир обрушился за один день, и все вокруг стало чужим, но только один элемент остался таким, как прежде — Анна.

Багиров понял, что если бы очнулся на базе без неё, то кроме ненависти и злобы в его сознании не было бы больше ничего. Оба эти чувства даже сейчас были безмерны, но он не мог дать им волю, глядя на Лазареву и ещё помня, что в прошлой жизни он защищал её. Анна будила в нём эту память и Костя держался за себя-человека, даже зная, что его больше нет. Но он ещё может сделать кое-что для Лазаревой и для тех, кому несколько дней назад был своим, прежде чем всё для него закончится. Сейчас действительно нужно убедиться, что Бестужев по какой-то нелепой случайности не остался в улье, и действовать дальше по его плану. Несмотря на лютую ненависть к Дмитрию, Костя был готов следовать его указаниям, ведь они совпали с его желанием вырвать сердца тем, кто обратил его в монстра. Анне не надо этого знать…

Багиров наблюдал, как она остановила машину сбоку от входа, вышла, взглянула на него, потом вытащила с заднего сидения автомат, перебросила ремень через плечо. Но когда она уверенно шагнула к входу, Костя, наконец, опустил лапу на её плечо. Смелость это хорошо, но держаться надо за ним, а не впереди. Неизвестно какие угрозы остались в брошенном сооружении мегов.

Анне поняла его жест, согласно кивнула, активировала бесшумный режим для дрона на наручном компьютере и оправила его в коридор. Карта половины улья была загружена после первой операции, так что «чёрный комар» уверенно исчез за первым же поворотом. На дисплее отобразилось видео с его камер: пустые серые коридоры.

Костя сразу задал быстрый темп движения. Потому что, едва увидев состояние внутренних конструкций, понял, что времени мало. Стенки первого, опоясывающего улей коридора, в котором размещалась защитная система, крошились, обнажая колонны, на которых остались спирально закрученные шипы. Сейчас грозное оружие неподвижно застыло.

Пол под ногами тяжёлого мегистотерия опасно трещал. В лабиринтной части улья конструкции держались в основном за счёт спрессованной и уплотнённой земли, принявшей их формы, так что Костя показал Анне жестом держать от него дистанцию. Если проваливаться, то одному. Но до центральной чаши они добрались. Здесь было светло. Сквозь дыры над головой в пустое пространство смотрело голубое небо, и лились солнечные лучи. Разрушающийся купол ещё держался на реброобразных опорах. Раньше они не были заметны, потому что сливались с ним цветом, а сейчас окаменели и почернели. Словно, по мере засыхания мягкой плоти улья обнажался его жёсткий скелет.

В центре чаши зиял глубокий, вертикально уходящий в толщу земли тоннель, по периметру которого лежали завалы обрушившихся в момент вылета сердечного корабля конструкций. Солнечный свет стекал по стенкам шахты, но было заметно, что они ещё влажные.

Внизу у дна чаши виднелись тёмные входы в коридоры нижнего уровня. Там возможно, оставалась субстанция, как и в шахте. То есть питание. Если мегистотерии одиночки остались здесь, то они где-то там внизу.

— Придётся спускаться, — сказала Анна.

Осталось решить, как именно. Покатые спуски и мостки, раньше соединяющие все уровни чаши, рухнули. Их бесформенные завалы покрывали нижнюю площадку и русла сухих каналов.

— Поищем нисходящий коридор? — предложила Лазарева.

Но Костя тряхнул головой, фыркнул. У него было другое предложение. Во-первых, нечего терять время впустую, во-вторых, пора проверить, на что способно тело мегистотерия. Человеком он привык использовать себя на пределе возможностей. Ничего в отношении к себе не изменилось. Но предел возможностей…должен был.

Костя обхватил Анну лапой и прыгнул вниз. Лазарева даже не успела крикнуть, дыхание перехватило в тот же момент. Они падали с высоты двадцатиэтажного дома! Метров за пять до поверхности, мегистотерий мощно оттолкнулся от стены, срезав скорость падения этим толчком, и приземлился на площадку. Поставил Анну на ноги, придержав лапой над землёй за мгновение до касания. Ощущение было не забываемое. Лазарева стояла ещё мгновение, судорожно дыша и приходя в себя после полёта. Только взглядом показала Косте, что сейчас, когда её отпустит, она ему скажет….

Багиров кивнул. Прыгнул через завалы обрушенных конструкций по направлению к шахте. Остановился, взглянул на Анну, показал лапой жест спецназа: стой.

Она утвердительно кивнула, наконец, выдохнула:

— Я здесь осмотрюсь.