Вот так мы теперь живем

Мистер Брон вернулся к работе в смешанных чувствах, но точно без того груза, что давил на него раньше. Уже глубоко в ночи он понял, какого приговора избег, и совершенно отказался от мысли вновь сделать ей предложение. До ухода из редакции он написал записку:

Пусть будет так. Это не должно разрушить нашу дружбу.

Н. Б.

Записку он послал с нарочным, который принес ответ на квартиру мистера Брона задолго до его пробуждения на следующее утро.

Да, конечно. Я никогда и словом этого не упомяну.

М. К.

Мистер Брон подумал, что опасность благополучно миновала и что ни одна дружеская просьба леди Карбери не встретит у него отказа.

Глава XXXVII. Совет директоров

В пятницу, двадцать первого июня, совет директоров Южной Центрально-Тихоокеанской и Мексиканской железной дороги заседал в собственном помещении за Биржей, где собирался каждую пятницу. Присутствовали все члены совета, поскольку ожидалось важное заявление председателя. Разумеется, был и сам председатель. За всеми своими бесчисленными заботами он не забывал железную дорогу и не препоручал в менее опытные руки то, что доверил ему коммерческий мир. Были лорд Альфред, и еврейский джентльмен мистер Когенлуп, и Пол Монтегю, и лорд Ниддердейл… и даже сэр Феликс Карбери. Сэр Феликс пришел, потому что очень хотел покупать и продавать акции. До сих пор его золотые мечты так и не претворились в явь, хоть он и отдал Мельмотту тысячу фунтов своих собственных денег. Присутствовал, разумеется, и Майлз Грендолл. Заседания всегда начинались в три и обычно заканчивались в четверть четвертого. Лорд Альфред и мистер Когенлуп сидели по правую и левую руку от председателя. Пол Монтегю обычно садился следующим, а Майлз Грендолл – напротив него, но в данном случае эти места заняли молодой лорд и молодой баронет. Получилось уютное семейное общество: великий председатель, два жениха его дочери, два его ближайших друга – светский друг лорд Альфред и коммерческий друг мистер Когенлуп, – а также Майлз, сын лорда Альфреда. Атмосферу общего благодушия нарушал лишь Пол Монтегю, который в последнее время взялся досаждать мистеру Мельмотту, что было черной неблагодарностью, поскольку никому не позволяли так свободно продавать акции, как младшему партнеру фирмы «Фискер, Монтегю и Монтегю».

Ожидалось, что мистер Мельмотт сделает заявление. Лорд Ниддердейл и сэр Феликс полагали, что великий человек по собственному желанию, по зову собственной души решил что-то рассказать директорам о компании, но это было не совсем так. На предпоследнем заседании Пол Монтегю сумел-таки высказать некоторые сомнения и своей назойливостью вынудил великого человека взять на себя лишний труд. В следующую пятницу председатель всячески осаживал Пола с явной целью запугать недружественного директора, дабы не делать обещанного заявления. Чего ради столь великому финансисту отрывать время от чрезвычайно важных дел и объяснять – или пытаться объяснить – такие мелочи людям, неспособным их понять? Монтегю стоял на своем. Он не оспаривает коммерческий успех компании, но убежден, что им следует знать больше. У него нет сомнений, что остальные директора его поддержат. Лорд Альфред ответил, что совершенно с ним не согласен. «Если кто-нибудь чего-нибудь не понимает, то исключительно по собственной вине», – добавил мистер Когенлуп. Пол не сдался, и сегодня мистер Мельмотт должен был выступить с заявлением.