Вот так мы теперь живем

Прочтя записку, сэр Феликс подумал, что обручен с очень решительной девицей. Она не побоялась противостоять отцу, а теперь хладнокровно предложила его обокрасть. Сэр Феликс не видел, отчего бы ему не воспользоваться деньгами, записанными на нее, если есть способ до них добраться. Он знал о такого рода операциях мало, но все же больше Мари Мельмотт, и понимал, что финансист решил таким образом обезопасить часть своего состояния. Может ли он забрать их назад без ее согласия, сэр Феликс не ведал. Очевидно, тогда во Франции Мельмотт считал свою дочь безгласным нерассуждающим орудием, однако сейчас она очень живо сознавала выгоды, которые может извлечь. Ее предложение, если перевести его на обычный язык, означало: «Увези меня, женись на мне без отцовского разрешения, и мы с тобой украдем у отца деньги, которые он в собственных целях переписал на мое имя». До сих пор баронет смотрел на свою избранницу как на пешку, интересную лишь тем, что ее отец – богатей, теперь она заметно выросла в его глазах. У нее есть воля и характер, которых нет у ее матери. Она не испугалась самодура-отца, когда он, сэр Феликс, трепетал рядом с ней. Сказала, что ради любимого готова принять побои, даже смерть. Не было сомнений, что она убежит с ним, если ей предложить.

Ему подумалось, что за последний месяц он приобрел немало опыта, и то, что прежде казалось ему затруднительным или даже невозможным, теперь выглядело легким. Он выиграл в карты две или три тысячи фунтов, потому что научился рисковать, играя по крупной. Он начал волочиться за наследницей без особого пыла, поскольку не хотел утруждаться и мало верил в успех. Теперь девица сама была готова упасть в его объятия. Потом он увидел, как знакомый передергивает в карты – что раньше казалось ему невозможной низостью, – и уже подумывал, что ничего такого в этом нет. Если Майлзу Грендоллу можно безнаказанно передергивать, почему бы и ему не попробовать? Так можно быстро выиграть много. Сэр Феликс вспомнил, как в висте раз или два просил соседа еще раз подснять колоду, поскольку видел, что снизу лежит мелкая карта. Никакие понятия о чести ему в этом не помешали. Тогда он действовал под влиянием порыва, но позже совесть его не мучила. Теперь ему представлялось, что еще много чего можно сделать незаметно. Ничто так не открыло ему глаза на мир, как очаровательное предложение Мари Мельмотт ограбить ее отца. Безусловно, это аттестовало ее как нельзя лучше. Она сумела в столь юные лета, ведя очень замкнутый образ жизни, совершенно отбросить оковы честности, этого жупела, который останавливает людей на пути к великим свершениям.

Так что делать дальше? Сумма, о которой так легко писала Мари, могла оказаться очень велика. Мистер Мельмотт не стал бы возиться из-за мелочи. Там вряд ли меньше пятидесяти тысяч фунтов, возможно, много больше. Впрочем, одно сэр Феликс понимал точно – если они с Мари присвоят эти деньги, ни на что другое рассчитывать не следует. Мистер Мельмотт, безусловно, не простит такое даже единственной дочери. Пятьдесят тысяч фунтов, даже если удастся их заполучить, не ахти какие деньги. И у Мельмотта, вероятно, есть средства сделать обладание украденной суммой крайне неприятным. Сэр Феликс готовился пойти ва-банк, и, хотя он любил риск, ему было страшновато.

Глава XXX. Обещание мистера Мельмотта

В следующую субботу газета мистера Альфа, «Вечерняя кафедра», опубликовала весьма примечательную статью о Южной Центрально-Тихоокеанской и Мексиканской железной дороге. Статья была примечательна вниманием, которое привлекла, и более ничем – она не оставляла у читателя окончательного мнения о своем предмете. Издатель мог в будущем объявить себя пророком, чем бы дело ни кончилось – успешным строительством железной дороги или лопнувшим мыльным пузырем. Ad utrumque paratus[8] автор писал загадочно, увлекательно, авторитетно – чем всегда славилась «Вечерняя кафедра», – и в первую очередь иронично. После всеведения ирония была вторым сильнейшим орудием «Вечерней кафедры». Автор с похвалой (ироничной, разумеется) упоминал хлопочущих вокруг Мельмотта герцогинь и его совет английских директоров, всецело (хоть и с ноткой иронии) одобрял идею цивилизовать Мексику, связав ее с Калифорнией, горячо превозносил Англию за участие в этом начинании, однако иронизировал над неготовностью англичан до конца поверить в иностранные проекты. Далее говорилось о коммерческом гении мистера Мельмотта, но пророчила ему статья позорное фиаско или головокружительный финансовый успех, никто так и не понял.