Вот так мы теперь живем

– Вы же это знаете, не правда ли, мэм? – Сэр Феликс плохо понимал, что говорить и что делать.

– Ах, любовь! Ужасная глупость, – сказала мадам Мельмотт. – Сэр Феликс, вам лучше уйти. Вы будете так добры?

– Не уходи, – потребовала Мари. – Нет, маменька, он не уйдет. Чего ему бояться? Я спущусь к папеньке в кабинет, скажу, что не выйду за того человека и что это мой жених. Феликс, ты пойдешь?

Сэру Феликсу предложение не понравилось. Он вспомнил свирепость в глазах маркиза и обычную мрачную суровость Мельмотта.

– Вряд ли я имею право так поступить в доме мистера Мельмотта, – сказал он.

– По-моему, имеешь, – ответила Мари. – Сегодня я сказала папеньке, что не выйду за лорда Ниддердейла.

– Он рассердился?

– Рассмеялся. Он так привык управлять людьми, что уверен, будто все обязаны его слушаться. Пусть он меня убьет, но я не соглашусь. Я твердо решила. Феликс, если ты от меня не откажешься, ничто нас не разлучит. Я не стыжусь объявить всем, что люблю тебя.

Мадам Мельмотт упала в кресло и вздыхала. Сэр Феликс обнимал Мари за талию, слушал ее горячие слова, но почти не отвечал. И тут на лестнице раздались тяжелые шаги.

– C’est lui![7] – вскрикнула мадам Мельмотт и выбежала в боковую дверь.

На мгновение пара осталась одна. Мари подняла лицо, и сэр Феликс поцеловал ее в губы.

– А теперь будь смелым, – велела она, выскальзывая из его объятий. – И я тоже буду смелой.

Мистер Мельмотт вошел в комнату и огляделся.

– Где остальные? – спросил он.

– Маменька ушла, а мисс Лонгстафф ушла еще раньше.

– Сэр Феликс, я имею вам сказать, что моя дочь помолвлена с лордом Ниддердейлом.

– Сэр Феликс, я не… помолвлена… с лордом Ниддердейлом, – объявила Мари. – Бесполезно, папенька. Я не согласна. Хоть режь меня, я не согласна.

– Она выйдет за лорда Ниддердейла, – продолжал мистер Мельмотт, обращаясь к сэру Феликсу. – Поскольку все условлено, вам лучше будет нас покинуть. Я буду рад возобновить знакомство, как только вы признаете этот факт, либо рад видеть вас в Сити в любое время.

– Папенька, он мой жених, – сказала Мари.

– Пфуй!

– Не пфуй, а правда жених. Я не выйду ни за кого другого. Я ненавижу лорда Ниддердейла, а что до того ужасного старика, я смотреть на него не могу. Сэр Феликс – джентльмен не хуже его. Если бы ты любил меня, папенька, то не хотел бы сделать несчастной на всю жизнь.

Отец вскинул руку и двинулся на дочь, но та лишь сильнее прижалась к возлюбленному. Сэр Феликс не знал, что делать, но всей душой мечтал оказаться снаружи.

– Ступай в свою комнату, дрянь! – крикнул Мельмотт.

– Разумеется, я уйду в постель, если ты велишь, папенька.

– Да, я велю. Как смеешь ты к нему прижиматься у меня на глазах! Совсем стыд потеряла!

– Тут нет ничего стыдного. Не стыднее любить его, чем того, другого. Ой, папенька, не надо. Мне больно. Я пойду.

Отец за руку протащил ее к двери, потом вытолкнул из комнаты.

– Я очень сожалею, мистер Мельмотт, что отчасти стал причиной этих неприятностей, – сказал сэр Феликс.

– Уходите и не возвращайтесь – вот и все. Вы не можете оба на ней жениться. Вам надо просто это усвоить. Я не дам дочери и шиллинга, если она выйдет замуж против моей воли. Бог свидетель, сэр Феликс, она не получит ни шиллинга. Но имейте в виду – если вы отступитесь, я буду рад помочь вам в Сити любым угодным вам способом.

После этого сэр Феликс вышел из комнаты, спустился по лестнице, и швейцар выпустил его на улицу. Однако, когда он шел по коридору, служанка сунула ему в руку записку, которую он прочел, как только оказался под газовым фонарем. Записка была датирована этим утром, а посему не имела отношения к только что разыгравшейся сцене. Она гласила:

Надеюсь, ты придешь сегодня вечером. Я хочу сообщить тебе кое-что, чего не смогла сказать тогда. Пока мы жили во Франции, папенька счел нужным переписать на меня много денег. Я не знаю сколько, но думаю, в крайнем случае мы сможем на них прожить. Папенька мне об этом не говорил, но я знаю, что он положил эти деньги на мое имя. Он не переписал их обратно на себя и не сможет переписать без моего разрешения. Он сказал, что не даст мне и шиллинга, если я выйду замуж против его воли, но я уверена, эти деньги он забрать не может. Я рассказываю тебе, потому что должна говорить тебе все.

М.