Вот так мы теперь живем

– Я не о том, старина. В вас я совершенно уверен. Вы не такой, как Майлз Грендолл.

– Да. Бедолаге Майлзу неоткуда взять денег. Я могу их добыть, а значит, должен расплатиться.

– Грендолла это не извиняет, – покачал головой сэр Феликс.

– Карбери, человек не может заплатить, если ему нечем. Платить, конечно, надо. Полчаса назад мне принесли письмо от наших поверенных – вот оно.

И Долли вытащил из кармана письмо, которое действительно распечатал и прочел в последний час, хотя у него дома оно лежало с раннего утра.

– Родитель хочет продать Пикеринг, а Мельмотт – купить. Без меня родитель продать не может, я запросил половину. Я знаю, что почем. Моя доля в собственности больше, чем его. Имение не ахти какое, и речь о пятидесяти тысячах фунтов сверх долгов, которые на нем висят. Двадцати пяти тысяч мне достанет выкупить из залога мое собственное имение и остаться с приличными деньгами. Судя по тому, что пишет этот малый, родитель согласится на мои условия.

– Клянусь Богом, Долли, вот так счастье вам привалило!

– О да. Конечно, мне нужны деньги. Но мне не хочется продавать имение. Я насчет себя не обольщаюсь. Я адски ленив и не могу заставить себя делать то, что нужно, и все равно у меня такое чувство, что плохо разбазаривать фамильную собственность. Ее надо беречь.

– Вы никогда не жили в Пикеринге.

– Да, и не знаю, есть ли от него какой прок. Он дает нам три процента от своей стоимости. Родитель платит по своим долгам шесть процентов, а я – двадцать пять. Я знаю об этом больше, чем вы думаете. Его надо продать, и теперь, думаю, оно продастся. Старый Мельмотт в курсе, так что, если хотите, я завтра пойду с вами в Сити, и мы рассчитаемся. Он даст мне тысячу вперед, и вы купите акции. Обедать будете здесь?

Сэр Феликс ответил, что пообедает в клубе, но с чрезвычайно загадочным видом объявил, что не будет потом играть в вист. Он охотно согласился на предложение Долли посетить завтра Эбчерч-лейн, но не сразу убедил того назначить час, сообразный с обыкновениями Сити. Долли предлагал встретиться в клубе в четыре. Сэр Феликс назвал полдень и предложил заехать к Долли на квартиру. Наконец сторговались на двух часах, затем вместе пообедали. Майлз Грендолл ел один за соседним столом. Долли и Грендолл часто переговаривались, но молодой баронет не присоединился к их разговорам, а Грендолл не обращался к сэру Феликсу.

– Что за кошка пробежала между вами и Майлзом? – спросил Долли, когда они вышли в курительную.

– Я его терпеть не могу.

– Знаю, между вами никогда не было любви, но все равно вы с ним и разговаривали, и в карты играли.

– Играл, да! Несмотря на весь свой воскресный выигрыш, он сейчас должен мне больше вашего.

– Потому-то вы два последних вечера не играете?

Сэр Феликс мгновение молчал.

– Нет, по другой причине. Я завтра в кэбе вам расскажу.

Затем он ушел из клуба, объявив, что поедет к Мари Мельмотт. Он и впрямь доехал до Гровенор-сквер, но, оказавшись у дверей дома, входить не стал. Что проку? Без разрешения старого Мельмотта дальше ему не продвинуться, а самый верный способ это разрешение получить – покупкою акций доказать, что у него есть деньги. Что сэр Феликс делал до конца вечера, читателю знать не нужно, но домой он вернулся в относительно ранний час и нашел там записку от Мари.

Среда

Дорогой Феликс!

Почему мы тебя не видим? Маменька не будет возражать против твоего прихода, а папенька в гостиную не заглядывает. Разумеется, здесь мисс Лонгстафф и вечером всегда гости. Сейчас мы едем обедать к герцогине Стивенэйдж. Папенька, маменька и я. Маменька сказала мне, что там будет лорд Ниддердейл, однако ты не бойся. Я не люблю лорда Ниддердейла и не выйду ни за кого, кроме того единственного, кому отдано мое сердце. Ты знаешь, кто это. Мисс Лонгстафф злится, потому что не может поехать с нами. Вообрази, она сказала мне, что не понимает, как ее могут оставить одну! Потом мы едем на музыкальный вечер к леди Гамут. Там мисс Лонгстафф будет с нами, но она говорит, что ненавидит музыку. Такая зазнайка! Мне удивительно, для чего папенька ее пригласил. Завтра вечером мы дома, так что, пожалуйста, приходи.