Воскрешение Лазаря

Коля чуть не ежедневно продолжал бомбардировать ее письмами, где ничего не менялось, кроме названий населенных пунктов, и с иллюзиями Катя рассталась быстро. Было ясно, что Коле она не нужна, он не собирается делать ее своей женой и от нее, Кати, рожать детей. Начавшаяся история ее словно и не касается. Они играют втроем и принимать ее отнюдь не спешат. Она годится для одного - подавать мячи. Конечно, и сейчас помогать Нате она не собиралась, но и мешать ей не хотела. А Коля не унимался, пытался ей объяснить, что вот она, Ната - изменщица, сначала увела у Кати его, Колю, а теперь, когда Коля ей больше не нужен, хочет увести Феогноста. Катя с ним не спорила, но видела, что это ничего не меняет. И все же Коле в конце концов удалось превратить ее в свою союзницу, и тут ему очень помогли Натины письма. С их помощью он однажды нашел с Катей верный тон, и она сдалась.

Не помню уже, откуда, рассказывала Катя тетке, Коля написал письмо, где говорил, что все знает и все понимает, что он никогда не сомневался, что Феогносту сделаться юродивым, нищим духом будет неимоверно трудно, он другой, в нем чересчур много решительности, чересчур много гордости и знаний, умалиться до Божьего человека для него столь же тяжело, как верблюду пройти сквозь игольное ушко. Беда в том, что он хочет войти в юродивые благодаря своему напору, прорваться, взять крепость. Он с детства был такой, так жил и так понимал мир, и ему еще надо пройти через полную безнадежность, через немощь и слабость. Надо капитулировать по всем статьям, согласиться на все условия, все отдать и все потерять, будто тот же Иов. Лишь тогда он увидит Бога, как видит его юродивый, полюбит той же любовью, так же будет Его ждать и на Него уповать. Для тебя больше никого не должно остаться - один Бог, без мира, который Он для человека создал и куда его поместил. Феогносту это тяжелее, чем стать, например, красным комиссаром и с весельем и удалью усмирять непокорных басмачей.

Слова Коли о Феогносте, наверное, были правдой, во всяком случае, и Катя часто думала нечто похожее, но Коля ее убедил другим. Тут он, наоборот, работал против cебя, ведь если шансов опроститься у Феогноста нет, чего его держать - пусть лучше уходит в мир. Однажды, из Сызрани отвечая Коле, Катя, хоть и уклончиво, написала, что, судя по всему, у него с Натой ничего хорошего не получилось, вряд ли получится и дальше; оба они неплохо знают Нату: подобные решения, не обдумав, она не принимает, а если решилась, ее не остановишь. Коля ей ответил, что суть не в нем: станет Ната его ждать или не станет, в любом случае он вернется в Москву не раньше, чем через три-четыре года, как ни посмотри, - через вечность. Да и его бывший друг Илья Спирин Нате все равно что муж, они давно живут вместе в их старой квартире на Полянке. Главное же, стоит Спирину пальчиком шевельнуть, и он, Коля, труп. Вряд ли Ната любит Илью, скорее, просто ей было не на что жить, я, каялся Коля, ей ничего не оставил: "В нынешние времена, с грудной дочкой на руках, а ей ни есть, ни одеться не во что. В общем, - продолжал он, - я Нату ни в чем не виню, и дело не в моей ревности, не в моем, как ты пишешь, собственническом инстинкте, а в Феогносте". Он, Коля, не сомневается, что сейчас, в 1930 году, увидев Нату, а она, если судить по фотографиям, что он с собой носит, родив, только похорошела, стала мягче, женственней, прежней угловатости в ней теперь днем с огнем не сыщешь, так вот, он уверен, что Феогност не устоит. Снимет клобук и пойдет туда, куда она позовет. Но они с Катей знают, Ната слабаков не любит.

Сейчас, когда ей некуда податься, когда она мечется между ним и чекистом, Ната вдруг вспомнила про Феогноста, какой он сильный, красивый, уверенный в себе, недаром все говорили, что они замечательная пара, а потом он объявил, что уходит в монастырь. Она вспомнила Феогноста, и ей почудилось, что с его помощью она сразу развяжется и с чекистом, которого она никогда не любила и живет с которым лишь ради нужды, и с ним, с Колей, который оставил ее одну с ребенком, в сущности, бросил и погнался за немыслимым фантомом. Но потом она разберется, она быстро во всем разберется и увидит Феогноста другими глазами. Пока по-прежнему он для нее герой, рыцарь без страха и упрека, а тут она поймет, что Феогност обыкновенный неудачник. Судьба играла с ним в поддавки, была настоящей золотой рыбкой - шутка ли, в двадцать девять лет иерарх русской православной церкви, и вот ничего нет, ушло сквозь пальцы. И не потому он упустил кафедру, что был глуп, а потому, что струсил, испугался. Дальше экзотика - юродство, но и здесь результат не лучше. Теперь он возвращается к Нате. А что он умеет? Что может? Как будет зарабатывать деньги? Кормить семью? На что ее, Нату, с девочкой содержать? Оба очень скоро поймут, что жестоко обмануты, и винить будут друг друга.