Восемь мечей

Вот такая у нее версия. Можете принять ее, если хотите, но я всегда полагал, что Деппинг был слишком осторожным игроком, просчитывавшим все на несколько ходов вперед, чтобы из-за неожиданной встречи так неловко перекроить свои планы. Думаю, он поставил ее в такое положение, чтобы установить дистанцию, ну, за исключением тех моментов, когда он пожелал бы забыть о своей роли сельского джентльмена и нанести ей редкий любовный визит. Отсюда и квартирка в Париже, и мнимая компаньонка (которой никогда не существовало), и все остальные вымышленные подробности ее прошлого. Видите ли, Деппинг искренне верил в то, что способен усилием воли втиснуть себя в свой новый образ. Он не видел необходимости в том, чтобы вычеркивать Бетти из своей жизни. И полагал, что устроил все идеально. Искренне полюбив свое новое увлечение, он поставил ее в такое положение, в котором ни одна любовница не смогла бы злоупотреблять его вниманием. Он мог видеться с ней тогда, когда сам того пожелал бы, держа ее на расстоянии. В этом вся сущность Деппинга. Однако ему становилось нестерпимо тошно от новой жизни. И я подозреваю, в первую очередь оттого, что в новом окружении ему было некомфортно. Он никому не нравился, его «не признавали», и у него не было того ощущения власти, к которому он привык. Ему дали понять, что с его присутствием мирятся только из-за ценности, которую он представляет для бизнеса. Отсюда и его истерики с запоями.

Со временем он решил прикрыть и эту лавочку – начать новую жизнь среди новых людей. С долей респектабельности, в компании той, кто будет играть роль его жены или любовницы. На этом-то этапе и возникли проблемы, которые затем усугубились и все порушили. И Спинелли объявился, и «та» влюбилась, причем совершенно искренне, как она сама заявляла, в Морли Стендиша.

Настоятельно рекомендую вам прочесть ее признание. Весьма любопытный документ: смесь искренности, цинизма, подростковой наивности, зрелой мудрости, лжи и потрясающих кульбитов дешевого красноречия. Почерпните из него что сможете. «Пэтси Малхоланд» – так она подписалась под ним. Во время своего романа с Деппингом она, кажется, испытывала к нему в какой-то степени любовь, в какой-то – ненависть и отвращение, но во многом – восхищение. Она обладала своего рода природной утонченностью и выдержкой, а недостаток образования умело скрывала за остроумием и хорошим вкусом, которого Деппинг был начисто лишен.

Безусловно, когда-то ему нужно было привезти ее в Англию. В Гранже она всем понравилась, а Морли Стендиш в нее влюбился. Как она утверждает, взаимно. Помню одно выражение из ее показаний. «Он был удобным, – так она сказала, – таким, какого я и хотела. Не таким, жизнь с которым будет подобна нахождению с тигром в клетке». Я то и дело возвращаюсь мыслями к этой девушке, до последнего хладнокровной пред лицом судей и говорящей в такой манере…

Какова бы ни была правда, но возможность представилась великолепная. Она должна была расчетливо и безукоризненно сыграть свою роль. При Деппинге ей нужно было посмеиваться над чувствами Морли, и Деппинг даже подначивал ее в этом и подыгрывал ей, потому что для него это была своего рода месть за пренебрежение.

Видите ли, Деппинг уже доводил до ума свой план уехать вместе с ней, и она его одобрила. «Давай подстегни его! – говорил Деппинг. – Добейся помолвки, швырни им это в лицо». От этой мысли он торжествовал. А впоследствии, когда новость о помолвке распространилась бы, он лично объявил бы об истинном положении вещей, иронично откланялся и укатил бы со своей невестой. Если вы с ходу сможете выдумать лучший способ выставить ненавистных вам людей на посмешище, я с удовольствием вас выслушаю.

На самом деле все складывалось даже слишком хорошо. Бетти (будем и дальше так ее называть) и не думала позволить этим планам осуществиться. Это было ясно как день. Она собиралась стать миссис Стендиш. И единственный способ добиться этого, оставив прошлое позади, состоял в том, чтобы убить Деппинга.

Едва ли дело было в холодном расчете. Скорее всего, девушка подверглась чему-то вроде самогипноза, убедив себя в том, что с ней обошлись нечестно, мысленно перебирая причиненные ей обиды до тех пор, пока сама не поверила в их реальность. В ее собственном признании за истерическим взрывом гнева, который она обрушивает на Деппинга, следует хвалебная ода самой себе, в которой она с гордостью излагает то, как она распланировала его убийство.