Восемь мечей

– Миссис Меллсворти, – настойчиво поправила Мэв. – Конечно нет. Кроме того, не думаю, что они были знакомы. Я лишь говорю, что кровь не вода. И скажу со всей искренностью, доктор, я терпеть не могу сплетни. А этот глупый слух о том, что мистер Деппинг с кем-то там собрался сбежать? В своем доме я такого не потерплю, и я надеюсь, что вы это уясните. Так где вы об этом услышали?

– Значит, вы в это не верите? – усмехнулся доктор Фелл.

– Должна сказать, я ничего не замечала. – Ее губы сжались, она оглянулась и подалась вперед. – Хотя, если он был преступником, вступаться я за него не стану. При одной только мысли, что мой сын чуть было не женился на дочери человека, который в любую ночь мог перерезать нам глотки, ой-ой-ой!.. – Ее передернуло. – Разумеется, я скажу своему мужу, чтобы он немедленно предпринял что-то насчет этого. Надо выбивать из молодежи подобную дурь любым путем. Кроме того…

Стараясь не шуметь, Хью отодвинул свой стул. Вот сейчас. За спиной Мэв Стендиш отворилась дверь в коридор, ведущий в гостиную. Вертя шляпу на одном пальце, с довольной ухмылкой на лице вошел Спинелли, а следом за ним – Лангдон. Как подметил Хью, адвокат не выглядел особенно довольным. Спинелли скользнул равнодушным взглядом по миссис Стендиш и обратился к доктору Феллу.

– Спасибо, начальник. Теперь все улажено, – объявил он. – Так что я отчаливаю. Нанял машинку возле «Быка». Скатаюсь в Хэнхэм, посмотрю что и как, а там прыгну в поезд до Лондона. Сяду завтра на корабль, если будет какой. Если нет, посмотрю, пустят ли во Францию, а потом в Штаты. Ну…

– Доктор Фелл, – с нарастающим раздражением проговорила жена полковника, – будьте так добры, объясните, что эта сомнительная личность делает в моем доме?

Спинелли обернулся:

– Вы, мамаша, белены, что ли, объелись? – а затем вновь обратился к доктору Феллу: – Tiens, qui est la vielle vache! Je crois que son mari a couché sur la pin de sa chemise[7]. Будьте так добры, не пытайтесь достать меня во Франции. Хочу подтянуть свой французский. Я заметил, что вы отправили того парня, Мерча, домой, и его цепных псов тоже; видел, как они уходят. Спасибо. Он тот еще дуболом. Ладно, пойду я. Не покажете ли мне, где в этом притоне парадная дверь?..

– Вот как? – вмешалась миссис Стендиш. – А вы не много ли себе позволяете, друг мой? Доктор, позвоните же кому-нибудь. Пусть выпроводят этого персонажа через подвал…

Спинелли закрыл лицо рукой и тут же театральным жестом приоткрыл его. На его лице отобразилась такая бесстыжая ухмылка, что Хью от всей души хотелось придать ему ускорения пинком.

– О’кей, мамаша, о’кей! В таком случае воспользуюсь окном. Не то чтобы я был в восторге от вашего загородного дома… Паршивые картины, поддельный антиквариат, манеры эти ваши, вроде как столичные…

– Выметайтесь отсюда! – сказал доктор Фелл, вскочив на ноги.

Это было последнее, что Хью удалось увидеть. Он ринулся к стеклянной двери в бильярдной, скрылся в тени и оглядел террасу. К счастью, на нем был темный костюм. Наручные часы со светящимся в темноте циферблатом показывали половину десятого. Он слегка удивился тому, как бешено заколотилось его сердце.

Ветер стих, но воздух был прохладный, пахло травой и цветами. Луна еще не взошла высоко, но уже светила ярко; по земле стелились длинные тени, газон тускло поблескивал, а меж деревьев, спускающихся по холму на восток, висела дымка. В полумиле отсюда был заметен свет фар едущего куда-то автобуса. Вдалеке надрывалась собака. Неподалеку на террасе со скрипом открылось окно, выпуская наружу желтый свет. Спинелли вылез из окна и задвинул за собой шторы. Он немного помедлил, вероятно заглядевшись на луну. Хью удалось рассмотреть его лицо – он улыбался. И вот улыбка растворилась. Спинелли резко оглянулся налево и направо, не заметил ничего подозрительного и успокоился. Он неторопливо чиркнул спичкой и прикурил сигарету. Затем сделал несколько осторожных шагов по газону, вновь огляделся и пошел вдоль террасы в том направлении, где прятался Хью. Проходя мимо стеклянной двери, Спинелли попытался в свете луны разглядеть время на своих часах, и стал насвистывать песенку «Веселый кабальеро». Его шаги захрустели по гравийной дорожке.

Хью завернул за угол следом за ним. Держась травы у дома, преследователь был полностью скрыт в темноте и двигался бесшумно, хотя один раз он чуть было не споткнулся о коварную газонокосилку. Хрустящие шаги двигались дальше, бодро и уверенно. Дорога сворачивала к аллее вязов напротив ворот, и Хью пришлось огибать большое пятно лунного света, чтобы пересечь ее и скрыться под защитой деревьев по правую сторону. Он перепрыгнул гравий и спрятался в лавровых кустах. Ему начинало нравиться то, что он поначалу считал глупостью. Ему начинало нравиться ползать на коленях по мокрому газону и подглядывать из кустов. Ему начинала нравиться эта игра в шпиона. Хотя стыда не оберешься, если кто-нибудь тебя за таким застанет.