Воронята

Хелен умолкла, и Ганси вернулся к мыслям о Блю. Что-то в ней тревожило его, однако он не мог сказать, что именно. Достав из кармана лист мяты, Ганси сунул его в рот и уставился на извивавшиеся под ним знакомые дороги Генриетты. Сверху изгибы казались не столь опасными, какими он ощущал их, сидя в «Камаро». Так чем же его тревожит Блю? Адам не испытывает к ней никаких подозрений, а ведь он подозревает всех и вся. Но ведь он, похоже, влюбился в нее по уши. Однако область сердечных отношений была совершенно незнакома Ганси.

— Адам, — позвал он. Ответа не последовало, и Ганси оглянулся назад. Гарнитура с наушниками висела у Адама на шее, сам же он наклонился к Блю и что-то ей показывал на земле. Когда Блю повернулась, подол ее платья задрался, и Ганси увидел длинный треугольник кожи на ее изящном бедре. Второй рукой Адам вцепился в сиденье в нескольких дюймах от ее ноги, кожа на костяшках побелела от напряжения; он действительно терпеть не мог летать. В том, как они расположились, не было ровно ничего интимного, но что-то в этой сцене вызвало у Ганси странное чувство, как будто он услышал неприятное замечание, а потом забыл слова, но не то ощущение, которое они в нем вызвали.

— Адам! — крикнул Ганси.

Его друг с озадаченным видом вскинул голову. Поспешно надел гарнитуру. В наушниках послышался его голос:

— Ты закончил разговор о тарелках своей мамы?

— Полностью. Куда мы отправимся на этот раз? Я подумал: может быть, к той церкви, где я записал голос?

Адам протянул Ганси сложенный листок бумаги.

Ганси расправил его и увидел грубо набросанную схему.

— Что это такое?

— Блю.

Ганси пристально посмотрел на нее, пытаясь понять, выиграет ли она что-нибудь, если укажет им ложное направление. Она не моргнув глазом встретила его взгляд. Снова повернувшись вперед, он положил схему на приборную доску.

— Хелен, давай отправимся туда.

Хелен повернула машину на новый курс. Церковь, которую отметила на карте Блю, находилась минутах в сорока от Генриетты, если ехать на автомобиле, но путь по прямой, как летают птицы, занял всего пятнадцать. Ганси не заметил бы ее, если бы Блю не издала какой-то негромкой невнятный звук. Он увидел пустые, густо заросшие руины. Вокруг можно было разглядеть ровные линии, выложенные древними, очень древними камнями, а также следы от другой стены, которая полностью разрушилась.

— Это оно?

— Да, это все, что осталось.

Что-то внутри Ганси сжалось и замерло.

— Что вы сказали? — спросил он.

— Это руины, но…

— Нет, — перебил он. — Повторите, пожалуйста, именно то, что вы только что произнесли. Прошу вас. — Блю вопросительно взглянула на Адама, тот пожал плечами.

— Я точно не помню… Может быть… Да, это все?

Да, это все.

И все?

Вот что терзало его все это время. Он понял, что узнал ее голос. Он узнал генриеттский акцент, он узнал интонацию.

На диктофоне был записан голос Блю.

Ганси.

И все?

Да, это все.

— У меня еще есть горючее! — рявкнула Хелен, как будто она уже говорила это, а Ганси прослушал. Возможно, что так оно и было. — Говори, куда лететь дальше.

Что все это значит? Он снова ощутил бремя ответственности, благоговение, нечто большее, чем он сам. И одновременно предчувствие и испуг.

— Блю, где проходит линия? — спросил Адам.

Блю прижимала к стеклу растопыренные большой и указательный пальцы, как будто что-то измеряла.

— Туда, — ответила она. — В сторону гор. Летите… Видите два дуба? Церковь — это одна точка, а вторая точка как раз между ними. Если провести такую прямую… это и будет нужное направление.

Если в канун дня Святого Марка он действительно разговаривал с Блю — то что же все это значило?

— Вы уверены? — Этот вопрос задала Хелен своим резким голосом суперкомпьютера. — У меня топлива всего на полтора часа.

— Я не сказала бы, если бы не была уверена, — недовольно ответила Блю.

Хелен чуть заметно улыбнулась и направила вертолет в ту сторону, куда указала Блю.

— Блю.

Это заговорил Ронан — впервые за все время, — и все, даже Хелен, повернулись к нему. Он сидел, наклонив голову, в позе, которую Ганси счел вызывающей. И взгляд, который он устремил на Блю, пожалуй, должен был проткнуть ее насквозь.

— Вы знаете Ганси? — спросил он.

Ганси вспомнил, как Ронан, прислонившись к Свину, снова и снова прокручивал запись на диктофоне.

Под устремленными на нее взглядами Блю явно приготовилась к обороне.

— Видела его только раз, — неохотно ответила она.

Крепко сцепив пальцы и упершись локтями в колени, Ронан перегнулся через Адама ближе к Блю. Он умел принимать грозный вид.

— И каким же образом, — спросил он, — вам удалось узнать имя Ганси?

К чести Блю, она не отшатнулась. Ее уши порозовели, но она твердо сказала:

— Прежде всего не лезьте мне в лицо.

— А если полезу?

— Ронан… — сказал Ганси.

Ронан выпрямился.

— Мне тоже хотелось бы это знать, — сказал Ганси. Ему казалось, что его сердце полностью утратило вес.

Блю, уставившись в пол, теребила оборки своего немыслимого платья.