Вопрос и ответ

– И чего же я не знаю? – Но тут замок издал выразительный клац, и мы оба подскочили от неожиданности.

Внутрь ворвался Дэйви. С ружьями наперевес.

– Пошли. – Одно он сунул мне. – Па ждет нас.

Я вышел, ни слова не говоря.

– Эй! – кричал нам в спину мэр Леджер, но Дэйви просто запер дверь.

– Пятьдесят шесть солдат убито, – проинформировал Дэйви, пока мы катились вниз по лестнице. – Мы убили где-то с десяток и еще одного взяли в плен, но им удалось уйти и забрать почти двести человек заключенных.

– Двести человек? – Я встал как вкопанный. – Да сколько же их там было?

– Шагай, ссанина. Па ждет.

Я кинулся бегом, штобы не отстать.

Через холл собора и наружу, в двери.

– Вот же суки, – потряс головой Дэйви. – Поверить невозможно, на что они способны. Они казарму взорвали. Казарму! Где наши мужики мирно спали!

Мы вывалились из собора в царивший на площади хаос.

С запада все еще несло дым, так што все кругом стояло как в тумане. Солдаты – сами по себе и целыми отрядами – носились туда и обратно: некоторые гнали перед собой каких-то людей и колотили попутно прикладами. Другие держали в оцеплении группки перепуганных с виду женщин и отдельно – меньшие по размеру группки перепуганных с виду мужчин.

– Но мы им все равно показали. – Дэйви состроил героическую рожу.

– Ты тоже там был?

– Нет. – Он с гордостью посмотрел на ружье. – Но в следующий раз обязательно буду.

– Дэвид! Тодд! – С другой стороны площади к нам скакал мэр – с такой скоростью, што подковы Морпета высекали искры из мостовой. – Что-то случилось в монастыре, – крикнул он. – Оба туда, живо!

Хаос царил во всем городе. Всюду сновали солдаты, гоня перед собой стада горожан, строя их в цепочки, штобы передавали ведра для тушения пожаров поменьше – от первых трех бомб сегодняшней ночи. Это которые уничтожили генераторную станцию, водокачку и продуктовый склад. Все они так до сих пор и горели, потому што насосы бросили на тушение тюрем.

– Они знать не знают, что их ждет, – прорычал Дэйви на скаку.

– Кто?

– Этот их Ответ и любые мужики, кто им помогает.

– Так никого же не останется.

– Останемся мы. – Дэйви смерил меня взглядом. – С этого все и начнется.

Чем дальше от города, тем спокойнее становилось на дороге. Еще немного, и впору было поверить, што все нормально, што ничего не случилось – главное при этом, не оглядываться на столбы дыма. Люди тоже все кончились. Стало тихо. Так тихо, словно и мир кончился вместе с ними.

Мы проехали мимо руин башни на холме. Охраны у них почему-то не было. Мы обогнули последний угол и выехали к монастырю.

И осадили коней.

– Срань господня! – выразился Дэйви.

Всей передней стены монастыря больше не было. Стражи на стенах тоже. Зато была зияющая дырка на том месте, где раньше стояли ворота.

– Суки! – прошипел Дэйви. – Они их выпустили.

У меня в животе словно што-то улыбнулось от этой мысли.

(так вот чем она занималась)

– Теперь придется и с ними тоже драться, – это он уже простонал.

Но я уже соскочил с Ангаррад – в животе пуще прежнего смеялось и порхало. Свободны, они свободны.

(за этим она к ним ушла? штобы сделать это?)

Какое же…

Какое же все-таки облегчение.

Я почти подбежал к воротам – сжимая в руках ружье по привычке, но совершенно уверенный, што оно мне больше не понадобится…

(Виола, Виола, я знал, што могу рассчитывать на…)

Влетел в проем – и остановился.

Потому што все вообще остановилось.

Желудок перестал порхать и ухнул в самые пятки.

– Ну што, все разбежались? – Это меня догнал Дэйви.

Догнал и увидел то, што видел я.

– Какого… – начал он и умолк.

Спаклы не разбежались.

Они были здесь. Все здесь. До единого.

Все тысяча сто пятьдесят.

Мертвые.

– Я чего-то не догоняю, – поделился Дэйви, оглядываясь по сторонам.

– Заткнись, – едва слышно прошептал я.

Направляющие стенки все посносило – перед нами снова лежало поле. Поле с кучами тел, накиданных как попало друг на друга, рассыпанных по траве, будто их кто-то просто выбросил – мужчин, женщин, детей, младенцев… словно они были мусор.

Где-то што-то горело, над полем вился белый дымок, кружил над кучами тел, тыкал туманными пальцами, искал, но не находил… ни единой живой души – не находил.

И тишина.

Никто не щелкал, не шаркал по земле… не дышал.

– Я должен сообщить па, – пробормотал Дэйви. – Я должен сообщить па.

Он выбежал из ворот, запрыгнул на Желудя и поскакал обратно в город.

Я остался.

Ноги соглашались нести меня только вперед – туда, к ним. Ружье тащилось по земле сзади.

Тел было – выше моей головы. Мне пришлось задрать голову, штобы увидеть эти запрокинутые лица, открытые глаза, мух, уже копошившихся в пулевых ранах в черепе. Выходит, их всех перестреляли… большинство – в середину высокого лба… но некоторых, кажется, рубили – вон горло вскрыто или грудь… а вон еще оторванные конечности и головы, вывернутые в невозможную сторону, и…

Ружье упало в траву, а я и не заметил.

Я брел не мигая, раскрыв рот, не веря своим глазам, неспособный осознать масштабов резни…