Вопрос и ответ

– Когда ты сводишь вместе кучу народа, неважно, насколько разного, природа то и дело подкидывает сюрпризы. А теперь отгадай, сколько таких раскладов закончилось счастливо.

Он не ответил, чем, по-видимому, заслужил ее одобрение.

– Я притащила тебя сюда, чтобы поговорить. – Голос ее был тверже любой скалы на пути чего бы там ни было. – И мне совершенно не нужно, чтобы по ходу беседы кто-нибудь слушал твой Шум. – Она обхватила себя руками: всхолодало. – У нас и так достаточно неприятностей.

– О чем вы хотели поговорить? – только и спросил он.

Она сидела в тени, в глазах мало что отражалось… но будь у нее только Шум, там было бы что почитать.

– Есть новости, Деклан, – сказала она. – И новости скверные.

Он с трудом проглотил слюну.

– Расскажите.

Она кивнула – почти незаметно в сумерках.

– Покинувшая сегодня Горизонт группа в Убежище так и не прибыла.

Он подождал, но продолжать она, кажется, не собиралась.

А потом до него дошло.

– Мама? Что с моей мамой?

– Все очень плохо, Деклан. Даже хуже, чем о том постоянно воет Эли Пинчин.

– Что с моей мамой?!

Мистрис Койл вздернула подбородок, словно встречая незаслуженный удар.

– Ее больше нет, Деклан. Мне очень жаль. На них напали. Спаклы.

На мгновение он потерял дар речи. Столько последствий разбегалось тропками от этого простого слова, что ему было страшно даже просто смотреть в ту сторону.

– Война началась, – продолжала она. – Она уже здесь. И сейчас кто прав, кто виноват, кто ее начал и зачем – только пустые слова. Мы теперь на войне. И это был только первый удар. – Она опустила взгляд на руки. – Будут еще, и, боюсь, много.

Деклан сжал кулаки, впился мыслями ей в голову.

– Я вам не верю, – процедил он. – Не верю, что они могли такое сделать.

– Могли, Деклан. И сделали. Прости, но так устроена война. Я все время на связи с мистрис Убежища, мы пытаемся понять, как жить и что делать дальше… Но прежде, чем все станет лучше, будет хуже. Много хуже.

– Мама… – пробормотал Деклан.

То, как они расстались. Чего не сказали друг другу… И, о боже, что сказали…

– Мы будем действовать по плану, – продолжала мистрис Койл. – Остаток горожан выдвигается в Убежище на рассвете. Это будет опасно, но не так опасно, как оставаться здесь. – Она подалась к нему. – Ты должен уйти с нами, Деклан! Сейчас – больше прежнего. Ты не можешь остаться. Не можешь быть с ней.

Он затряс головой – больше от растерянности, чем отказываясь.

– Она в этом не виновата. Это не имеет к ней отношения, никакого. Если бы она хоть на минуту… я бы знал.

– Возможно, это даже не ее деревня, – кивнула мистрис Койл. – Ну, или они умеют скрывать свои намерения куда лучше нашего. Ты показывал мне, как любишь ее, Деклан, как много она для тебя значит… Но насколько хорошо ты ее на самом деле знаешь?

Он поднял глаза. Насколько хорошо он ее на самом деле знал? За последние полгода он провел с Ти больше времени, чем с кем угодно еще – за всю свою жизнь… ну, кроме мамы, конечно. И эта боль тоже ждала там, внутри, почти отдельная от него самого – ждала, чтобы ее почувствовали, поднималась захлестнуть его, наконец, с головой, стоит только позволить… И да, Ти была настолько другая. Не такая, как он. Между ними лежали пропасти, через них вели мосты, но некоторых мостов им, наверное, не перейти никогда… всегда будет расстояние, всегда будут сомнения.

Маленькая вспышечка в глазах мистрис Койл сбила его в полете.

Просто точка белого света посреди растущей мглы.

Но ведь солнце село у нее за спиной… откуда?

Он развернулся к городу.

За деревьями, за дюнами, почти на самом берегу… метрах в ста от океана – горел его дом.

Он мчался, не наградив мистрис больше ни единым взглядом.

Уже стемнело, тропинка была крутая. Несколько раз он хватался за деревья, чтобы не покатиться кубарем. Расшиб себе голову о низко висящую ветку, но и это его не остановило. Кровь текла в глаза – он все равно бежал.

Ти, сказал его Шум. Других слов не требовалось.

Всю дорогу, с самого верха, пожар стоял у него перед глазами. Пламя хлестало вверх с крыши дома – настоящий маяк! – и бросало длинные яркие полосы на море.

– Деклан! – крикнула сзади мистрис, но останавливаться он не собирался.

Ничто сейчас не смогло бы его остановить.

Подножье холма.

Тропинка к дому.

Скорее.

Хижине пришел конец. Деревянный каркас, сухой и просоленный морскими ветрами, полыхал, как растопка. Языки огня били выше соседних деревьев. Кольцу обступивших пожар людей даже пришлось отойти назад, таким жаром их обдавало.

Кольцу людей с факелами в руках.

Деклан прорвался через оцепление, кинулся ко входу, но дом уже весь пылал.

– Она внутри?! – Он лихорадочно заметался туда-сюда, ища способ проникнуть внутрь.

Но способа не было – все двери стояли объятые огнем.

– ОНА ВНУТРИ?! – Он бросился к Эли Пинчину, заорал ему в лицо, в дюйме от носа.

Тот даже не поморщился.