Вопленица

Люди какие-то странные. Женщина напоминающая большую грушу в нелепом пальто, с причёской, похожей на один сплошной колтун. Завывает с хрипотцой, сквозь шелест дождя и шум толпы пробиваются отдельные слова. Низенький седеющий мужчина прячется вглубь кожаной куртки, словно там можно спрятаться от осенних осадков. Ещё одна женщина: злая, всклокоченная, вся целиком из морщин и мести, таскает за руку осатаневшую девчонку в тёмно-фиолетовой китайской куртке с серыми иероглифами на спине. Они бросаются на чёрный обвод толпы, пытаются кого-то найти. Не находят. Снова бросаются - слюна стекает со звериного оскала, но это только иллюзия. Ещё кто-то, прячущий лицо в носовой платок. И ещё... и ещё... оборот за оборотом вверх сквозь кружево раскидистых деревьев, сквозь промозглый обложной свинец в черноту и холод, где уже ничего никогда не будет, и только звёзды плачут снегом на опустевший город.

И я, проснувшийся на полу собственной комнаты в прицеле нечеловеческого взгляда. Человек в сером пыльнике стоит посреди зала. В каждой руке он держит по книге.

--Узнал?-- спросил он меня поразительно знакомым голосом.

--Что узнал?-- не понял я.

--Откуда приходит Бог.

--Что ты имеешь в виду?-- я снова не понял.

Человек в сером пыльнике пожал плечами. Только что в его руках были книги и вот уже глядят на меня два револьвера.

--Смерти нет,-- сказал человек в сером пыльнике и спустил два курка.

16.

Я проснулся на полу своей комнаты. Человека не было. Смахнув со лба прохладную влагу я встал. И попятился к столу. Нюрки тоже не было. Медицинский модуль цвёл сообщениями о выходе сканеров из зоны действия приёмопередатчика. На часах было три сорок ночи. За окном стреляли. А Нюрка была там, на улице, одна, ничего не видящая и не понимающая. Я схватил пистолет и выбежал во двор. Где-то взвизгнули тормоза, хрипло пролаял гаус. --Нюрка! Нюрка!-- заорал я. Откуда-то из темноты с сухим треском вылетел шальной разряд. Зеленоватый плевок врезался в стену и расплескался бирюзовыми искрами. Запахло озоном. Невдалеке слышались выстрелы.

--Дура... дура,-- рычал я сквозь стиснутые зубы и продираясь наугад сквозь кусты на звуки перестрелки, решив, что если её там нет, то она находится в сравнительной безопасности, а если она там, то ей сейчас может быть очень и очень хуёво. Среди гаражей я напоролся на двоих знакомых из соседнего двора - кажется одного очень неплохо зацепило из станнера, а второй оттаскивал его из пекла.--Нюрку не видели?--Да ёб твою мать, там она, на перекрёстке, если ещё косоглазые её на хуй не прибили!-- прошипел знакомый и поволок своего товарища дальше. А я рванул, сломя голову, между гаражами, туда где слышалась стрельба. В темноте я перелетел через какой-то куст, сбил колени о камни, ссадил кожу с ладоней и даже не почувствовал боли. Нюрка действительно забрела в самое неподходящее для девушки место: между чурками и косоглазыми. Вроде бы как ни те, ни другие особой опасности в ней не видели, а потому и не целились в маячащий посреди улицы белый силуэт - зато друг в друга очень даже постреливали.--Димка, ты был психом и сдохнешь психом из-за другого психа. Мне тебя будет не хватать,-- пробормотал я и рванулся чуть ли не параллельно асфальту через дорогу, сбил Нюрку с ног и на остатке скорости свалился с ней в спасительную тьму. Участники разборки проявили завидную солидарность и принялись палить нам вслед. К нашему с Нюрой счастью, палили они наугад, даже примерно не пытаясь целиться - тем более, что они нас, похоже, действительно не видели. Нюрка всё ещё ни хуя не соображала. Я волок её сквозь колышущийся мрак, а она всё бормотала:--Смерти нет... смерти нет... смерти нет.--Да уж,-- меня разобрал нервный смех,-- для тебя её, похоже, точно нету. А над нами скользнула тень крафта. Он повис над перекрёстком и разорвал ночь треском крупнокалиберных пулемётов. Мы с Нюркой выбрались на свет фонаря, и я всё пытался понять, не задело ли её. Наша одежда была вся перепачкана кровью, но это была моя кровь - ладони саднило и слабая пульсирующая боль, почему-то, успокаивала...

17.

18

К утру бои в городе утихли - видимо все необходимые вопросы разрешились в пользу сильнейшего. Нюрка спала, свернувшись клубочком и постоянно что-то бормотала. Я прислушался:

--Соврать боялась, объяснить хотела, а они про огонёк забыли. И всё... В этот момент медицинская дека взбунтовалась: диаграммы забрались в граничные области, встроенный динамик разразился хриплым воем.

Нюрка задыхалась.

Я замер, приколоченный к полу паническим страхом. Надо было бежать, вызывать врачей - пусть даже придётся потом объяснять происхождение модуля D'n'H - хоть что-то делать. А я стоял и смотрел, как пульс становится нитью на замызганном мониторе. Однако же нитью он не стал - в тот момент, когда сердце должно было уже окончательно остановиться, Нюрку как будто током ударило. Она подскочила, прошла несколько шагов и упала на колени - её стошнило мутной жижей. А потом она очнулась.

--Димка?-- её зрачки казались воротами в вечный холод.