Вольтер

Предсказание начало сбываться довольно быстро, и аббат этому немало способствовал. Детство Франсуа Мари было безбедным, но мальчик рано стал интересоваться бунтами, шум которых проникал и потом сквозь толстые стены мрачных комнат их дома. Франсуа Мари постоянно требовал, чтобы родители подавали нищим.

Рано пробудившийся в нем интерес к литературе неудивителен: в тесный круг семейных друзей, кроме Рошебрюна и Буало — как сатирик он был известен под фамилией Депрео — входили и другие писатели. Аббат де Шатонеф этот интерес направлял, помог мальчику уже к трем годам выучить наизусть басни Лафонтена, а несколько позже познакомил с вольнодумной поэмой «Муизад».

Разница в возрасте между братьями была в девять лет: младшему исполнился год, когда старший поступил в янсенистский коллеж. Но совсем еще маленьким Франсуа Мари изводил Армана эпиграммами собственного сочинения.

Под влиянием крестного младший сын метра Аруэ стал критиковать религию гораздо раньше, чем как следует познакомился с ней.

Нельзя недооценивать и влияние матери, женщины не только умной и остроумной, но и по тем временам хорошо образованной, прекрасно начитанной. Она только умерла слишком рано, когда Франсуа Мари исполнилось всего десять лет.

Недаром вскоре, будучи представлен аббатом Нинон де Ланкло, мальчик произвел на покровительницу муз такое прекрасное впечатление, что она завещала ему уже упомянутые две тысячи франков на покупку книг. Вполне вероятно, что сам метр Аруэ оформил завещание. Знакомство с этой такой старой и такой молодой женщиной было одной из главных удач детства Вольтера. То, что он еще ребенком встретил Нинон де Ланкло и еще несколько людей, стоявших выше ходячих мнений, доказало ему уже тогда, что человек рождается свободным.

Некоторая широта взглядов отличала и самого метра Аруэ. В известной мере она проявилась в том, что, будучи янсенистом, он в отличие от старшего сына отдал младшего в иезуитский коллеж. Правда, это решение скорее всего определили не только настояния аббата де Шато-нефа, справедливо доказывавшего, что ни в одном учебном заведении мальчик не смог бы получить лучшего образования, но и шансы на приобретение там аристократических связей, преимущества для будущей карьеры Франсуа Мари. К тому же янсенисты преследовались, хотя это и не коснулось семьи Аруэ.

Метр сам посещал спектакли Комеди франсез и, вероятно, водил туда детей. Не только он, но уже и его отец нисколько не напоминали мольеровского Журдена и Тюркаре Лесажа.

Больше всего Вольтер-писатель обязан отцу тем, что в родительском доме имел возможность наблюдать людей самых разных. У метра Аруэ бывали так называемые парламентские дворяне, произведенные в кавалеры за службу в магистрате и так же, как он сам, купившие гербы. Он не только посещал отели — особняки своих высокопоставленных клиентов и брал нередко Франсуа Мари с собой, но и удостаивался их визитов. Конечно, Франсуа Мари ребенком встречался и с буржуа, не оставившими торговли: дед по отцу был владельцем суконной лавки. Потому-то Вольтер еще в детстве узнал все слои общества тогдашней Франции — от голодающих крестьян н бунтующих подмастерьев до вельмож.

Так же рано благодаря отцу он смог познакомиться и с законами, управляющими государственной машиной. В 1701 году метр Аруэ за 10 тысяч франков приобрел должность казначея и сборщика пеней Счетной палаты. Мальчик не мог не слышать, что должность куплена. Какое значение имело то, кому были уплачены деньги — предшественнику метра в этой должности или королю?! Полагаю, что скорее королю. Торговля должностями к концу царствования Людовика XIV стала одной из самых выгодных статей государственного дохода. Недаром генеральный контролер Демаре заметил, что финансы королевства не иссякнут, пока во Франции не переведутся дураки, которые покупают должности. Метра Аруэ к дуракам причислить никак нельзя. Не стоит ли перевернуть формулу? Можно ли назвать умной систему, при которой должности предоставляются не тем, кто их достоин, но тем, кто в состоянии их купить?!

Очень любопытно стихотворение Беранже «Крестины Вольтера». Приняв официальную версию: мальчика Франсуа Мари крестили в церкви — что в данном случае неважно, — поэт дает различные варианты его будущей судьбы.

Органист пророчит, что сын пойдет по пути отца. Священник, плененный прекрасными глазами крестной матери, видит в крестнике земного ангела — «святого». Причетник добавляет — «по уму пойдет он в мать». Четвертое предсказание — станет «инквизитором». Затем появляется тень насмешника Рабле и пророчит мальчику, что он будет мудрецом, прославится под именем Вольтера, поразит мир «как философ и новатор, и как смелый реформатор, даже Лютера затмит, суждено ему, малютке, с корнем вырвать предрассудки». Кюре приказывает взять тень под стражу, но это не удается. Исчезая, Рабле наказывает своему преследователю бояться младенца: «В нем есть искра, вас сожжет его огонь».

ГЛАВА 3 ШПАГИ И «АКАДЕМИИ»