Вольтер

Несмотря на недостаточные успехи в греческом и латыни, этот ученик прославил коллеж. Время от времени Людовик XIV одаривал наиболее выдающихся воспитанников Луи ле Гран книгами. Франсуа Мари Аруэ однажды удостоился королевского подарка. Как отмечено в одной монографии об иезуитах, 1 января 1710 года за латинские стихи он получил первый приз и «Историю гражданских войн во Франции» Девиля. Одинаково пророческим можно счесть и то, за что он заслужил награду, и награду саму. За стихи, пусть не латинские, но французские, он в последующей жизни получит немало поощрений, хотя и хулы не меньше. В гражданских войнах, пусть не оружием, но пером, словом, защитой несправедливо осужденных, будет участвовать десятилетиями.

Еще и еще раз спрашиваешь: почему борец с религией, и в первую очередь католической, а ее авангардом были иезуиты, к отцам из Луи ле Гран так долго относился с расположением? Разгадка, мне думается в том, что он воевал как просветитель, как писатель. Поэтому и ценил учителей, которым был обязан основами образования и литературной школой.

У иезуитов он научился и некоторым полемическим приемам и тактике боя. Не у них ли он позаимствовал свой извечный принцип: ударить и отдернуть ударившую руку?

Придет, конечно, и такое время, когда к иезуитам Вольтер станет относиться, как к злейшим врагам, станет их непримиримым противником, но отнюдь не как учителей коллежа.

И еще одним, не менее важным он обязан Луи ле Гран — дружбой на долгие-долгие годы, до самой его или их смерти, с однокашниками — Ришелье, братьями д’Аржансонами, еще большей с Сидевилем, особенно с «ангелом-хранителем» — графом д’Аржанталем, и самим великим искусством дружбы.

ГЛАВА 4 ДИПЛОМАТИЯ, ПИМПЕТ, ПОЭЗИЯ

«В конце концов дипломат тоже не такая плохая профессия», — вероятно, думал метр Аруэ, провожая Франсуа Мари в эскорте посла. Не кружилась ли эта трезвая голова, когда он представлял себе младшего сына на приемах во французском посольстве и посольствах других государств в Нидерландах и словно видел, как мальчик своей скачущей походкой перепрыгивает ступеньки иерархической лестницы? Кто знает, при его остром языке, умении ладить с высшими, держась с ними как равный, до каких дипломатических постов дослужится Франсуа Мари?

И опять метр Аруэ был прав и не прав. Его младший сын в самом деле увлечется дипломатией, будет ездить с правительственными поручениями, хотя и без большого успеха, к Фридриху II, к советам Вольтера будет прислушиваться министр Людовика XV герцог де Шуазель, международная политика станет одним из главных пристрастий и занятий секретаря или пажа французского посла в Нидерландах, Но… произойдет это через долгие и долгие годы.

А сейчас задумаемся над тем, почему так быстро закончилась его дипломатическая карьера. Юноша, сопровождая маркиза де Шатонеф, приехал сюда в сентябре. В декабре он был отослан обратно в Париж. Ответ на это дает переписка — виною тому Олимпия Дюнуйае; друзья и сам Франсуа Мари называли ее Пимпет…

Отсюда и пренебрежительное отношение к службе в посольстве, и безразличие к нравам Голландии — все заслонила собою любовь. Мадемуазель была красива, она была француженкой, родители ее — гугенотами-эмигрантами. Мать Пимпет — литератор, издатель газеты, иногда и книг, — стала яростной противницей любви дочери и молодого Аруэ. Почти все это можно почерпнуть из его писем к возлюбленной и ее не слишком грамотных ответов. Скандал, устроенный мадам Дюнуайе, и послужил причиной высылки бедного юноши. Ппмпет осталась в Гааге. Ничего нет удивительного в том, что она при ее легкомыслии быстро утешилась с неким Гийо де Мервилем, а затем вышла замуж за графа.

Остальные дошедшие до нас сведения о Пимпет и ее семье противоречивы, а значит, не вполне достоверны.

Этот эпизод из биографии молодого Вольтера, может быть, и не заслуживал бы нашего внимания, столько в его жизни потом было несравненно более значительного, если бы в нем не проявились новые стороны неудержимого темперамента и редкостная изобретательность.

Франсуа Мари тогда, так безумствовал, что маркиз де Шатонеф был вынужден, перед тем как отправить юношу обратно, держать его под домашним арестом в посольстве. Короткая, но бурная история этой любви развивалась по всем правилам авантюрного романа. В ней участвовал и сапожник, который под предлогом починки туфель доставлял письма влюбленных друг другу. Решив тайком увезти свою красотку в Париж, Франсуа Мари позаботился и о мужском костюме для Пимпет, не говоря уже о карете. Драма, как видите, была и с предполагаемым переодеванием.

Не утихомирился неистовый и столь же изобретательный влюбленный и после того, как его выслали из Гааги. Додумался и до такого курьеза — попробовал заручиться поддержкой одного из отцов Луи ле Гран и епископа города Эвре, соблазняя их перспективой вернуть католической церкви заблудшую не по своей вине гугенотку.

Потом, правда, узнав, что она быстро утешилась с другим, простил Пимпет ее измену, а вскоре и вовсе о ней забыл.