Войны древесных котов

— Не могу сказать, что очень удивлён, — сказал он, восхищаясь старательной работой. — Она спросила меня, что мы тебе подарим. Довольно талантливая молодая леди. Я определенно хотел бы, чтобы она была сейчас на планете.

Несмотря на другие изменения в отношениях, Андерс сомневался, что его отец хотел этого потому, что так глубоко разделял эмоциональную жизнь своего сына, поэтому спросил:

— Всё ещё расстроен из-за этих едущих антропологов? Ты узнал о них что-то, что поможет с ними справиться?

— Немного, — мрачно ответил доктор Уиттакер. — Прошло уже двенадцать дней, но, учитывая задержки в межсистемных коммуникациях, всё, что у нас есть, это то, что мы взяли с собой, и то, что было в записях мантикорцев. Мы с Лэнгстоном конечно же сопоставили информацию, которую послала нам Сонура Хоббард, с нашими собственными исследовательскими библиотеками.

— И?

— И если это те самые люди, которые написали обнаруженные нами статьи, то мы не можем не выказать им хотя бы профессиональное уважение.

Андерс понимал, почему его отец добавил задумчивое "если". К Теннесси Больгео не относилась ни одна из вещей, указанных в его академических удостоверениях. Однако было бы слишком — надеяться, что одно и то же произойдёт дважды и спасёт экспедицию Уиттакера от нежелательных новичков.

— На самом деле, — вздохнул отец, — мы были бы идиотами, если бы не предложили им разумный объём доступа. Доктор Радзински пользуется большим уважением за её работы по негуманоидному интеллекту. На мой взгляд, она немного консервативна, но вряд ли можно представить, что она не будет интересоваться развитием здешних исследований.

— Она приедет не одна, не так ли?

Отец покачал головой.

— При других обстоятельствах я был бы только рад встрече с Гэри Идальго. Он разделяет мой интерес к археоантропологии. Имей в виду: я не согласен со многими его выводами, но он определенно знает своё дело. Он очень серьёзно относится к сохранению культур коренных народов в их изначальном состоянии, так что я уверен, что он будет не в восторге от того, что СЛС дала некоторым древесным котам ножи и топоры. Он определенно будет защищать их от вмешательства.

Андерс не думал, что это так уж плохо. — Кто-то ещё?

— С ними приедет специалист по лингвистике. — Отец нахмурился. — Я попросил Кесию Гайен проверить его, и её сразу же затрясло. Судя по всему, этот Рассел Дарролин является передовым специалистом в исследованиях невербальной коммуникации.

Андерс почувствовал вспышку беспокойства. Он знал, что Стефани и Скотт с самого начала сомневались, будет ли хорошо, если древесные коты будут признаны такими умными, какими они были на самом деле. Людям лучше привыкнуть к ним, полюбить их, прежде чем им придется столкнуться с несомненной угрозой интересам людей, которую может представлять иной разумный вид.

— Все же лингвист — это хорошо, правда? — сказал он. — Я имею в виду, что Кесия не смогла найти никаких доказательств того, что древесные коты используют сложное вербальное общение. Может быть, этот доктор Дарролин будет смотреть свежим взглядом.

Доктор Уиттакер прищёлкнул языком. — Я не уверен, что предоставление таких доказательств будет его целью. Кесия говорит, что у этого Дарролина определенно пунктик по поводу форм общения, в которых слова не объединяются в аккуратные предложения.

— О как. Но ты сказал, что он специалист по невербальному общению?

— Да. Но по сути Дарролин очень ограничен в том, что именно признавать жизнеспособной формой общения. Кесия сказала, что, по её мнению, он сомневается, что даже он общается, за исключением того неоспоримого факта, что он получает ответы.

Андерс моргнул. Сама идея вызвала у него головную боль. Он слышал о специалистах, которые были чрезвычайно осторожны, но это казалось уже слишком. Тем не менее, хорошо было то, что доктор Дарролин не собирался немедленно прийти к выводу что, поскольку древесные коты были телеэмпатами, они также были телепатами. На самом деле казалось, что Дарролину нужно было доказать себе даже то, что коты были телеэмпатичны, несмотря на множество существующих доказательств.

— Кто нибудь ещё?

— Никого, столь же важного, — сказал доктор Уиттакер чуть более счастливым тоном. — Конечно, у каждого из них есть один или два помощника, но ни один из них не имеет такого же уровня престижа.

— Ну, папа, я уверен, ты прекрасно справишься.

— Все же, — сказал доктор Уиттакер, — я рад, что миз Ферисс вызвалась заменить Стефани. Теперь она может проводить свое время, разговаривая с этими людьми, а я займусь моей работой.

* * *

— Итак, миз Харрингтон, — сказал доктор Глисон, глядя на неё, склонив голову набок, — что вы можете сказать мне о частокольном дереве?