Водораздел

После этого дежурный никаких вопросов больше не задавал, и быстро ретировался. Мордашев же, осмотревшись в кабинете, достал из кармана платок, взял его в руку и сквозь платок начал открывать ящики служебного стола генерала. Оттуда он извлек несколько папок. Еще немного осмотревшись, он подошел к шкафу, стоявшему в углу кабинета и раскрыл его. Там был бронированный сейф. И в этот момент с порога кабинета раздался голос:

— Что здесь происходит?

В дверях стоял полковник Брусницын.

Полковник подошел к столу, и так же, как сделал пару минут назад Мордашев, обошел труп и внимательно осмотрел его со всех сторон. Потом он прочитал записку, повернулся лицом к Мордашеву и дежурному и сказал:

— Так, так. И что же это вице–губернатор, секретарь совета безопасности Великоволжского края в такой поздний час делает в кабинете начальника краевого УФСБ?

С вице–губернатора от неожиданности слетела его обычная отстраненность и наглость. Он раскрыл было рот, чтобы ответить в своей обычной манере, но слова ему в голову не приходили.

— Так, а что это у нас за бумажки тут такие? На память о покойном решили прихватить? — продолжал полковник, и не сделав никакого перерыва приказал:

— Дежурный! Быстро опергруппу на место происшествия. Это первое. И второе. Немедленно доложить о происшествии в Москву и в окружное управление.

— Вас понял, — неуверенно сказал дежурный, появившийся в кабинете вслед за полковником, и повернулся к двери.

— Стоять! — подал голос пришедший в себя Мордашев.

— Слышь, полковник, — обратился он к Брусницыну, — давай не будем торопить события. Надо подождать сутки. Я думаю, картина происшествия очевидна. Это однозначно самоубийство. А здесь полпред, завтра его совместная с губернатором пресс–конференция. Давай не будем омрачать…

— Товарищ вице–губернатор, — ответил Брусницын, — вы, может быть, не совсем понимаете, что случилось, так я вам объяснить постараюсь подоходчивее. Здесь труп генерала ФСБ, причем начальника краевого управления. Смерть носит черты насильственного характера, а уж самоубийство это, или что другое, сможет определить только следствие. Рядом с трупом оказываетесь вы, хотя к нашему ведомству не имеете никакого отношения. Причем, оказываетесь в кабинете начальника УФСБ в нерабочие часы, да еще прихватываете тут какие–то бумажки. Я заместитель начальника краевого управления, старший офицер здесь на данный момент. Что я, по–вашему, должен делать? Утаивать информацию о происшествии и тем самым совершать должностное преступление, как вы мне сейчас предлагаете?

— Хорошо, полковник, — быстро нашелся вице–губернатор, — давай попытаемся поговорить вне служебных рамок. Генерал мертв, но тебе–то еще здесь жить. Зачем нам сейчас портить отношения? Давай лучше попытаемся понять, чем мы можем быть друг другу полезны. Поищем, так сказать, точки соприкосновения.

— Товарищ вице–губернатор. Мы, наверное, разговариваем с вами на разных языках. Искать точки соприкосновения вы можете у себя в краевой администрации, а здесь случилось чрезвычайное происшествие, причем на нашей ведомственной территории. Я тут при исполнении. Поэтому ничем помочь вам не могу. Дежурный, ты долго будешь еще рот разевать?! Быстро иди и выполняй.

Дежурный опять направился к двери, но его остановил вице–губернатор:

— Старлей, стой!

— Товарищ вице–губернатор, — опять подал голос Брусницын, — а вы часом дверью не ошиблись? С каких это пор вы отдаете распоряжение офицерам ФСБ, находящимся при исполнении?

— Полковник, — сказал Мордашев, — я последний раз предлагаю тебе договориться по–хорошему. Сколько ты хочешь за молчание в течение суток? Больше я ничего тебе предлагать не буду.

— Александр Константиныч, — ответил Брусницын, — ведь вы вроде бы взрослый человек. Я ведь вам все вроде бы объяснил, а вы делаете вид, что не понимаете.

— Ну, смотри, полковник, тебе здесь еще жить, — сказал вице–губернатор и вышел восвояси.

— Дежурный, ты совсем оглох?! — заорал Брусницын, — быстро исполнять приказ!

— Есть! — ответил старший лейтенант Курочкин и побежал в комнату дежурного.

…

Праздник закончился губернаторским фейерверком, озарившим пределы Чердыни и еще окрестности далеко за ними. Гости расходились довольные, отдавая должное вкусу и фантазии Ларисы Белорековой, и размаху души Агаркова. Полпред, чуть захмелевший, но по–прежнему довольный, рассказывал жене губернатора байки из своего вице–премьерского прошлом, анекдоты про ушедшего Президента и попутно пытался читать лекции о роли регионов в формировании единого экономического пространства государства.

— Можно, конечно, жить и по Мазаю, — говорил он.

— А Мазай это экономист такой? — с очаровательной улыбкой интересовалась Лариса.