Водораздел

— Здравствуйте, Дмитрий Иванович! — отвечал тот, освобождаясь из крепких губернаторских объятий, — вот наслышан о вашем легендарном губернаторстве! Хочу, так сказать, лично взглянуть! О вашем крае легенды ходят! — все это он проговорил быстро, буквально за три секунды, но очень членораздельно.

Полномочный представитель Президента в Нижневолжском федеральном округе Сергей Виленович Коренчук был моложав, невысок и носил очки, и всем своим видом напоминал пионера–отличника. Еще при своей внешности и к своим 37 годам он был человеком с непростой и насыщенной биографией. Успел он поработать вице–премьером российского правительства по экономике и в этом качестве приложить свою руку к дефолту. После дефолта он несколько месяцев отсиживался в далекой солнечной Австралии, а ближе к выборам снова всплыл в Москве в качестве главы одного либерального блока, с которым он кое–как прошел в Госдуму и возглавил там небольшую фракцию. А с приходом к власти действующего Президента, неожиданно оказался снова востребован на государевой службе, и получил назначение полпредом Президента в Нижневолжский федеральный округ. И вот теперь совершал он свою ознакомительную поездку по подшефным регионам.

— Поехали, Сергей Виленыч, поехали, — отвечал губернатор, и толпа встречающих расступилась, как мановению волшебной палочки, и только щелкали камеры фотокоров губернаторского пула.

— Вот прошу, добро пожаловать в мой автотранспорт, — сказал губернатор, лично распахивая перед полпредом заднюю дверцу «Мерседеса».

— Спасибо, — сказал полпред, — неплохо для главы региона, очень даже неплохо.

— Стараемся соответствовать, Сергей Виленович, — сказал Агарков, усаживаясь на кожаное заднее сиденье рядом с полпредом, потом он махнул рукой, и лимузин покатился восвояси. За ним тронулся и весь остальной кортеж. На своих персоналках поехали первые лица, а за ним еще около десятка машин, набитых охранниками и референтурой. Впереди аккуратно расчищала дорогу громкой связью машина ГИБДД. Тем временем, оставшихся на летном поле журналистов провели в микроавтобус и распихали там кое–как. «Газель» заворчала и тоже тронулась с места.

По прибытии в специальный дом приемов краевой администрации, в который Агарков превратил городскую консерваторию, выстроенную в духе древнерусского барокко–ампира времен Александра III, начался торжественный прием в честь полпреда. Первой его частью явилось так называемое «пре–пати», как выражался министр внешних связей Пентюх, считавшийся при дворе Агаркова большим спецом по части светского этикета. Собственно говоря, сценарий таких приемов был написан им же еще три года назад под тогдашнего Президента. Заключалось это пре–пати в том, что представители краевой администрации ходили по большому и по очереди представлялись полпреду, а представлял их лично губернатор, ставший ведущим вечера. Между ними шныряли официанты с закусками и выпивкой, в том числе шаманским и всевозможными коктейлями, с абсентом и Бейлисом, которые стали подаваться на губернских светских меропоприятиях по инициативе все того же Вольво.

Тем временем представители краевой элиты подходили к полпреду засвидетельствовать почтение, а губернатор лично представлял каждого.

Элита!!!… — восклицал он при этом, — это практически, совесть нации!!! Да! Это, знаете ли, не хухры–мухры… Это элита в квадрате, да!!!! — и губернатор энергично жестикулировал при этом.

Тем временем на шум вынырнул Антон Абрамович Шлифельсон, который никуда не уехал, а тихо затерявшись в толпе, обнаружился теперь в самый разгар приема, причем одетый все в тот же самый прокурорский мундир при генерал–лейтенантских погонах.

— Позвольте представиться, Шлифельсон Антон Абрамович, — громко и с достоинством сказал он, когда приблизился к полпреду и приподнял в знак приветствия свою темно–синюю фуражку.

— Как, еще один прокурор? — удивился Коренчук, — вы же вроде уже представили мне краевого прокурора.

— Это наш уполномоченный по правам человека, — с искривленной улыбкой сказал губернатор, и незаметно погрозил правозащитнику кулаком.

Полпред недоуменно поглядел на правозащитника, потом произнес:

— А, ну понятно. Хорошая шутка.