Внутри

Я не выпускала руку Руслана до последнего и только поэтому решилась закрыть глаза. А потом его мягкое, теплое прикосновение исчезло, и я испуганно вскочила на кровати. Я не собиралась даже притворяться, что сплю, я тянулась к нему…

Но тянуться было не к кому.

Я лежала на чистой кровати в комнате, когда-то принадлежавшей моей тете. За окном постепенно и лениво наступал ноябрьский рассвет. Стены были чистыми и целыми, никто в дом не ломился, а Руслан лежал рядом со мной и пялился в потолок тупым, ничего не понимающим взглядом.

Значит, мне все это приснилось? Я все-таки заснула, крепко, и это был полноценный сон. Да, страшный, но вместе с тем питающий мою надежду, что состояние Руслана не так однозначно, как кажется, и его еще можно спасти.

А оказалось вот как… Не было никакого тайного мира, не было Руслана, сохранившего разум и все еще любящего меня. Чудовищ тоже не было, но это почему-то не утешало. Я на многое была готова пойти, лишь бы вернуть его! Только вот от меня ничего не требовалось, потому что вернуть его было невозможно.

Разочарованная и подавленная этим, я откинула в сторону одеяло — и обнаружила, что постель залита кровью. Алые пятна были повсюду: на постельном белье, на моей одежде, на коже, и я сначала не поняла, откуда они. Откуда вообще столько?!

А потом я догадалась, вспомнила… Не поверила себе, потому что так не бывает, и все равно схватила руку Руслана, чтобы проверить.

Предчувствие меня не обмануло: на его ладони зияла жуткая кровавая рана. Совсем свежая, полученная от силы час назад! На том самом месте, куда в моем сне его ударило черное жало…

Значит, все это не было сном. Сгнивший дом, человек в тумане, грязь и, главное, Руслан. Все это было — пусть не здесь, но было же!

Я вернулась, а Руслан остался в преисподней, и теперь мне предстояло это исправить.

* * *

О том, чтобы выполнить его просьбу, я даже не думала.

Мне было не стыдно, ведь я ему ничего не обещала. Это он требовал, чтобы я его бросила и жила дальше. Я ему сказала «да»? Не было такого! Вот и все.

Он, наверно, разозлился бы на меня за это или расстроился. Наивный такой… Он просто не соображает, что нет для меня никакого жить дальше, только не после того, что я знаю теперь.

Как ни странно, у меня словно второе дыхание открылось. Нет, то, что я увидела, испугало меня, я никогда еще не чувствовала такого ужаса! И мне едва удавалось справляться с переполняющей меня жалостью к Руслану, я ведь видела, через что он проходит. Но теперь мне было известно, что он не мертв — не просто как тело, а как душа, как человек, которого я люблю.

Пока он жив, все еще можно исправить.

Поэтому теперь я ухаживала за телом, живущим со мной под одной крышей, с куда большим энтузиазмом, чем раньше. Я знала, что оно связано с Русланом. Получается, если я помогаю ему здесь, если перебинтовываю ему раны и даю лекарства, то и на той стороне ему будет легче, хоть какое-то утешение!

Я вообще очень много думала в этот день, многое пересматривала по-другому и наконец-то задавала себе правильные вопросы.

Итак, что я знаю о состоянии Руслана?

Первое — он не болен. По крайней мере, не в том смысле, как считают все вокруг. Сложно пока сказать, что и почему с ним произошло, но это точно не болезнь. Не зря ведь доктор из «Серебряного бора» удивлялся тому, что его мозг в порядке, при таком-то состоянии!

Второе — мне никто не поверит. Вон сколько мне времени понадобилось, чтобы самой поверить! И это при том, что я была более чем заинтересована в судьбе Руслана. А остальным дела до него нет, для них он — просто медицинская аномалия. Поверила бы только Ирина Георгиевна, но ее больше нет, и надеяться я могу только на себя.

Третье — у меня больше проблем, чем я ожидала. Этот пункт плавно вытекает из первого и второго. На Руслане появляются травмы, это факт. Выглядит все так, будто его бьют, режут и еще бог весть что делают. Ну и как я докажу, что этим занимаюсь не я? Раньше я хотя бы могла призвать в свидетельницы сиделок, при которых у него тоже появлялись синяки. А теперь мы здесь с ним одни! Когда я оформляла опеку, меня не раз предупреждали, что мне время от времени придется показывать Руслана специальной комиссии, чтобы они убедились: я хорошо о нем забочусь. Что я им покажу? Обмотанного кровавыми бинтами мужчину? Ирония в том, что его заберут у меня и направят в куда худшие условия. Так заберут же! Поэтому мне нужно было спешить. Это только кажется, что у меня чуть ли не годы впереди, на самом деле, срок — до первой комиссии. Может, поэтому Ирина Георгиевна и отдала его в «Серебряный бор», чтобы выиграть себе время?

Хотя нет, отдала она его, скорее всего, из-за пункта номер четыре — рядом с Русланом творится какая-то чертовщина. Думаю, слизняк, убивший несчастную Алесю, был далеко не первым гостем из того мира. И смерть санитара в «Серебряном бору» была далеко не несчастным случаем! Это начинается не сразу, зато становится только хуже.

Так что действовать мне нужно было очень-очень быстро. И не действовать даже, а искать ответы на самые важные вопросы.