Внеклассное чтение

Старик-герцог Вельмандуа (регент, регенты всегда коварны) вознамерился силой вырвать у маркизы письмо покойного короля, в котором она, маркиза де Ливр, объявлялась его законной дочерью и наследницей герцогства Бургундии. У, злодей! Надежда была лишь на графа и его ловкую шпагу, и граф медленно прорубался к спальне через толпы клевретов старого герцога. Но медленно, медленно!

Герцог щелкнул костлявыми пальцами, и виконт Гийом де Ла Гош (это тот еще негодяй!), жутко улыбаясь, достал плеть, какими пытают мужиков и собак, подошел к трепещущей маркизе и одним движением кинжала разрезал шнуровку корсета – маркиза оказалась в дезабилье. Потом, ухмыляясь, рванул белоснежную рубашку, сдирая заодно и черный католический крестик – граф все это видел, он бился уже в дверях, закалывая ежесекундно по пять человек – невинная плоть обнажилась для алчных взоров палачей и благородного графа – да, невинная плоть, в частности, юная и круглая, как орех, грудь маркизы…

Вертушков-папа, вернувшись после дежурства (он еле на ногах держался! У него ночью была внеплановая операция по удалению «слепого» камня из желчного протока, а днем пришлось заменять заболевшего товарища и ушивать две грыжи), увидал нераскрытую, и этим все сказавшую, школьную сумку сына, увидал (краем глаза) распахнутый настежь пустой холодильник на кухне (пустой холодильник его почему-то особенно взбесил), увидал записку от жены, Вертушковы-мамы, прилепленную к зеркалу, что «буду нескоро», увидал и прелестную грудь маркизы де Ливр на экране – он побледнел, побагровел, прошептал что-то по-латыни, вытащил из брюк ремень и, стеганув хорошенько «графа де Бельфор», стал гоняться за бедным «графом» крича: «Паршивец!» и «Тунеядец!»

В эти же секунды несчастную, рыдающую «маркизу де Ливр» таскала за кудри и хлестала по голой спинке, поднятым с пола лифчиком, ее тетушка Вера Павловна, ругая «маркизу» так: «Дрянь бесстыжая!» и «Потаскуха интернетная!»

Потом «маркизу де Ливр» заставили вымыть пол у нее в комнате, учить уроки и «сидеть тихо», слушая Стравинского.

Тетушка Вера Павловна была женщина чопорная, строгая, не та дурочка Вера Павловна, что у Чернышевского о двух мужьях зараз мечтала, а дама с моралью древней.

Она как-то устроила своей любимой племяннице и воспитаннице Даше Орлович (это подлинное, «паспортное» имя «маркизы де Ливр» для нас, тупоньких) жуткий скандал, когда увидала, что Даша угощает подружек кофе, подавая его в чашечках без блюдец.

– Ты, милая, не с улицы. Или тебе развлечение – строить из себя простушку-селянку, каких в кино показывают? Только и способна, что позорить фамилию!

Вера Павловна была старшей сестрой Дашиного первого (и биологического – да, что за гадкое словцо) папы. Всего пап было три, и все трое Дашу любили и дарили ей регулярно конвертики с «сюрпризами». Мам было две или четыре – сказать что-то сложно, но та, что Дашу рожала, жила теперь со вторым папой в Венеции, и воспитание дочери было всецело доверено золовке. Все четыре мамы Дашу просто обожали, и тоже дарили ей конвертики с «сюрпризами» – почему я не Даша! – и все семеро взрослых искренне желали Даше встретить

«порядочного мальчика из нашего круга».

А где же встретишься с мальчиком «из их круга», как не в Интернете? Как не в игре?

Игра. Человеческие игры, отличаются от игр зверей тем, что люди ловят перемены ситуаций.

Менять и меняться – без этого человек жить не может. Если в реальной жизни перемен нет, люди уходят в игру – это лекарство. Менять и изменяться в игре можно десятилетиями, всю жизнь, и жизнь эта ничуть не хуже жизни Одиссея или Колумба.

Я тоже игрок, а вы? Разве нет? Мы все погружены в игру.

… … …

Коля Вертушков – «граф де Бельфор» – страдал, отлученный от компьютера. Жизнь его была теперь пресна и сурова. Жизнь, жизнь взрослых, вечно требующих разной фигни, жизнь, закатывающая его, как шар в лузу – учиться, получить специальность, работать и иметь хорошую порцию «коллективного супа» – представлялась некрасивым обманом, подленькой ложью, а правда, красота, жизнь реальная и полная чувств, были там, возле очаровательной маркизы де Ливр, в роскошных нарядах, (и иногда полуобнаженной, чего уж там), дивные черты лица которой лишь очень отдаленно походили на Дашины – прелесть и секрет программирования. Молодые люди в нашей «плоской» жизни знакомы не были – как и зачем? Он был «Ник», она была «Крэзи» – и они дружили виртуально. И у них уже были такие вот свидания, «отношения», и это была тоже влюбленность – влюбленность в «интерфейс».

… … …

Договорив до героини, я, пожалуй, приторможу – эту девочку следует прочувствовать.

Решить надо: обидится она на меня за «подколки» или разрешит. Хоть немного иронии.

Классики, Федор Михайлович, в частности, рекомендуют: о девушках, лучше без шуток – так смешнее.

«Ты их, бедных, сперва подкорми, а потом уже про мораль спрашивай».

Кто ж против? – девчонки, только, больно прожорливые попадаются, а шоколад дорожает.